рами, Форбсомъ и Гунтеромъ. Передъ отъѣздомъ они предложили мнѣ свою помощь и я заняла у нихъ 2000 ф. ст., которые и выслала имъ черезъ нѣсколько мѣсяцевъ изъ Голландіи. Я уплатила имъ свой денежный долгъ, но, конечно, никогда и ничѣмъ не сумѣю вознаградить ихъ въ достаточной мѣрѣ за ихъ дружбу, предупредительность и доброту ко мнѣ.
Въ маѣ 1779 г. мой сынъ выдержалъ публичный экзаменъ въ университетѣ. Собраніе было очень многолюдно и его блестящіе отвѣты по всѣмъ отраслямъ науки вызвали шумные аплодисменты аудиторіи (что было воспрещено). Онъ получилъ первую ученую степень (maître lès-arts); мое счастье можетъ быть понято и оцѣнено только матерью. Такимъ образомъ закончились мои обязанности и функціи наставницы и въ началѣ іюня мы уѣхали въ Ирландію. Мы высадились въ Донагади, куда мнѣ навстрѣчу выѣхала моя пріятельница m‑me Морганъ. Затѣмъ мы осмотрѣли Колерэнъ и шоссе Великановъ, которое стоитъ посмотрѣть. Въ Дублинѣ для меня былъ уже приготовленъ очень красивый и удобный домъ. Мое пребываніе въ Дублинѣ представляется мнѣ до сихъ поръ счастливымъ и очень реальнымъ сномъ, продолжавшимся цѣлый годъ; благодаря заботамъ моихъ дорогихъ друзой, m‑me Гамильтонъ и m‑me Морганъ, и вниманію ихъ родителей, дни мои текли спокойно и радостно, не оставляя желать ничего лучшаго. Я нашла въ Дублинѣ отличнаго учителя танцевъ, недавно вернувшагося изъ Парижа, и онъ два раза въ недѣлю обучалъ моего сына; кромѣ того онъ учился по-итальянски и каждое утро повторялъ съ мистеромъ Гринфильдомъ курсы наукъ, прослушанныхъ имъ въ Эдинбургѣ, и читалъ съ нимъ греческихъ и латинскихъ классиковъ. Дни его были наполнены полезными занятіями; по вечерамъ мы часто ѣздили къ знакомымъ и въ театръ; каждую недѣлю у насъ устраивался балъ, благодаря чему дѣти были здоровы и веселы.
