койная императрица Елизавета была моей крестной матерью. Она бывала у насъ въ домѣ каждую недѣлю и я часто обѣдала у нея на колѣняхъ, а когда я могла сидѣть на стулѣ, я обѣдала рядомъ съ ней. Слѣдовательно, врядъ ли я стала бы печатать въ газетахъ о преимуществѣ, къ которому я привыкла съ дѣтства и которое мнѣ принадлежитъ по праву рожденія.
Я думала, что на этомъ нелѣпый разговоръ и закончится; ничуть не бывало, онъ настаивалъ на своемъ. Зала наполнялась приглашенными и я ему сказала очень громко, чтобы быть услышанной всѣми, что лицо, во всѣхъ своихъ поступкахъ движимое только честностью и ставящее цѣлью своей службы исключительно благо страны, можетъ и не пользоваться блестящимъ состояніемъ и вліяніемъ при дворѣ, но зато чувствуетъ внутренній миръ и, спокойно держась намѣченнаго пути, нерѣдко переживаетъ тѣ снѣжные или водяные пузыри[1], которые лопаются на его глазахъ. Наконецъ, императрица своимъ появленіемъ избавила меня отъ продолженія этого глупаго разговора.
Въ теченіе зимы у меня было много домашняго горя, которое сильно расшатало мое здоровье.
Весной я испросила двухмѣсячный отпускъ и поѣхала въ Троицкое, оттуда въ Круглое, гдѣ я оставалась только недѣлю, но съ удовольствіемъ замѣтила, что земля становилась плодороднѣе, а мои крестьяне стали болѣе достаточными и трудолюбивыми; оии владѣли вдвое большимъ количествомъ скота и лошадей, чѣмъ когда я ихъ получила, и они почитали себя счастливѣе, чѣмъ въ періодъ своей принадлежности сперва Польшѣ, а затѣмъ казнѣ. Попеченія объ обѣихъ академіяхъ разсѣивали грустныя мысли, которыя болѣе чѣмъ когда-либо овладѣвали мной.
Вскорѣ возникшая война съ Швеціей, обнаружившая во всѣмъ блескѣ твердоеть характера императрицы, послу-
- ↑ Эти слова оказались пророческими: черезъ годъ, лѣтомъ, Ланской умеръ и въ буквальномъ смыслѣ слова лопнулъ: у него лопнулъ животъ.
