— Если вы позволите, я пріѣду съ величайшимъ удовольствіемъ, — проговорила Ципора, слегка закраснѣвшись.
И дѣйствительно, когда на слѣдующій день Абурель поѣхалъ въ Бобки, съ нимъ отправилась туда и Ципора; ей этаго хотѣлось, а чего-же не сдѣлалъ бы старикъ въ угоду своей любимицѣ?
Еще въ первый разъ въ жизни покидала она городъ, въ первый разъ сознательно наслаждалась видомъ усѣяннаго цвѣтами луга, журчаніемъ ручья, таинственнымъ шумомъ старыхъ дубовъ, пѣніемъ уносящагося въ высь жаворонка. Съ какимъ восторгомъ смотрѣла она на все новое, окружавшее ее на пути; каждый зеленый холмикъ, всякая мазанка, всякій встрѣчный возъ занимали ее какъ не виданное до сего времени чудо.
Едва въѣхали они на барскій дворъ въ Бобкахъ, какъ молодой Медриновскій выскочилъ къ нимъ на встрѣчу и бережно помогъ Ципорѣ выдти изъ брички; молодые люди перекинулись при этомъ такими взглядами, которые не оставляли ни малѣйшаго сомнѣнія, относительно направленія, принимаемаго ихъ знакомствомъ. Пока старый панъ Медриновскій съ Абурелемъ толковали въ конторѣ но вопросамъ своей торговой сдѣлки, молодой Медриновскій занималъ гостью; онъ читалъ ей безподобное произведеніе Мальцевскаго, показывалъ старинные семейные портреты, оружіе, которымъ были украшены стѣны комнатъ, турецкое знамя захваченное въ битвѣ однимъ изъ предковъ Медриновскихъ, охотничьи ружья, собакъ, шкуру медвѣдя, убитаго собственноручно на охотѣ, ти-
— Если вы позволите, я приеду с величайшим удовольствием, — проговорила Ципора, слегка закрасневшись.
И действительно, когда на следующий день Абурель поехал в Бобки, с ним отправилась туда и Ципора; ей этого хотелось, а чего же не сделал бы старик в угоду своей любимице?
Еще в первый раз в жизни покидала она город, в первый раз сознательно наслаждалась видом усеянного цветами луга, журчанием ручья, таинственным шумом старых дубов, пением уносящегося в высь жаворонка. С каким восторгом смотрела она на всё новое, окружавшее ее на пути; каждый зеленый холмик, всякая мазанка, всякий встречный воз занимали ее как не виданное до сего времени чудо.
Едва въехали они на барский двор в Бобках, как молодой Медриновский выскочил к ним на встречу и бережно помог Ципоре выйти из брички; молодые люди перекинулись при этом такими взглядами, которые не оставляли ни малейшего сомнения, относительно направления, принимаемого их знакомством. Пока старый пан Медриновский с Абурелем толковали в конторе но вопросам своей торговой сделки, молодой Медриновский занимал гостью; он читал ей бесподобное произведение Мальцевского, показывал старинные семейные портреты, оружие, которым были украшены стены комнат, турецкое знамя, захваченное в битве одним из предков Медриновских, охотничьи ружья, собак, шкуру медведя, убитого собственноручно на охоте, ти-
