о дождѣ въ то время, когда стоятъ морозы и все покрыто снѣгомъ есть разумѣется нелѣпость, именно такая-же нелѣпость какъ не употреблять въ пищу при нашемъ климатѣ свинаго мяса.
Оба диспутанта стояли уже въ мокротѣ до самыхъ плечъ.
— Минчевъ, не говори такихъ позорныхъ вещей, — тосковалъ Пинчевъ. — Богъ насъ и безъ того уже наказалъ достаточно, такъ какъ я думаю, что мы оба утонемъ въ этомъ болотѣ. — И онъ началъ громко взывать, о помощи.
— Я тоже полагаю, что мы можемъ утонуть, — согласился и Минчевъ, сдѣлавъ неудачный опытъ выкарабкаться изъ охватившей его жидели. — Но все таки, если мы даже и утонемъ оба, ты долженъ согласиться со мной въ томъ, что крайне нелѣпо помолиться о дождѣ зимою въ нашемъ климатѣ и не молиться о немъ лѣтомъ, когда именно нуженъ дождикъ.
— Съ этимъ я все таки не согласенъ, — возразилъ Пинчевъ.
— Однако ты долженъ же согласиться съ тѣмъ, что такъ ясно!
— Нѣтъ!
— Ну, такъ значитъ ты оселъ!
— Очень хотѣлъ бы имъ быть теперь, — со вздохомъ замѣтилъ Пинчевъ, — такъ какъ будь я настоящимъ осломъ, я не тонулъ бы въ этомъ болотѣ. Быть живымъ осломъ все же лучше, чѣмъ быть человѣкомъ утопленникомъ!
— И еще считаетъ себя мудрецомъ! — укоризненно прикрикнулъ Минчевъ. — А самъ не можетъ
о дожде в то время, когда стоят морозы, и всё покрыто снегом, есть, разумеется, нелепость, именно такая же нелепость, как не употреблять в пищу при нашем климате свиного мяса.
Оба диспутанта стояли уже в мокроте до самых плеч.
— Минчев, не говори таких позорных вещей, — тосковал Пинчев. — Бог нас и без того уже наказал достаточно, так как я думаю, что мы оба утонем в этом болоте. — И он начал громко взывать, о помощи.
— Я тоже полагаю, что мы можем утонуть, — согласился и Минчев, сделав неудачный опыт выкарабкаться из охватившей его жидели. — Но всё-таки, если мы даже и утонем оба, ты должен согласиться со мной в том, что крайне нелепо помолиться о дожде зимою в нашем климате и не молиться о нём летом, когда именно нужен дождик.
— С этим я всё-таки не согласен, — возразил Пинчев.
— Однако ты должен же согласиться с тем, что так ясно!
— Нет!
— Ну, так значит ты осел!
— Очень хотел бы им быть теперь, — со вздохом заметил Пинчев, — так как будь я настоящим ослом, я не тонул бы в этом болоте. Быть живым ослом всё же лучше, чем быть человеком утопленником!
— И еще считает себя мудрецом! — укоризненно прикрикнул Минчев. — А сам не может
