умѣстится въ саквояжъ. Остальное лишнее. Ѣдете всего на два, на три дня.
— Ну, такъ слушайте же. Имѣніе, правду говоря, хотъ и не заложено, но въ страшномъ забросѣ. Триста съ небольшимъ десятинъ. Изъ нихъ удобной земли полтораста и ту запахали дружественные поселяне. Владѣніе обставлено сотнями идіотскихъ неудобствъ. Черезполосица, рядомъ чиншевые надѣлы, до сихъ поръ существуетъ не только сервитутное право, но даже въ силѣ какая-то, чортъ бы ее побралъ, «улиточная запись«. Нѣтъ, совсѣмъ серьезно увѣряю васъ, что есть и такіе юридическіе курьезы! Мое мнѣніе—землю продать. Возиться съ ней, это, какъ говорятъ поляки, «болѣе змраду, якъ потѣхи«. Тутъ не только вы съ вашей полной неопытностью, но даже первый выжига, кулакъ, практикъ—сядетъ въ калошу… Вы выбираете галстуки? Совѣтую вамъ этотъ, черный съ бѣлыми косыми полосками. Онъ солиднѣе… Остается усадьба. Она велика, но мрачна и на сыромъ мѣстѣ. Фруктовый садъ старъ, запущенъ и выродился безъ ухода. Инвентаря—никакого. Домъ сплошная рухлядь, гнилая труха. Деревянная, источенная червями двухъэтажная постройка временъ Александра I, съ кривыми колоннами и однобокимъ бельведеромъ. На него дунуть—разсыплется. Стало быть, и усадьбу по боку. Вы только осмотритесь тамъ на мѣстѣ, а я ужъ здѣсь, будьте покойны, пріищу вамъ невреднаго покупателя. Врядъ ли и вещи сколько-нибудь цѣнныя найдутся въ домѣ. Все—хламъ. Осталась тамъ небольшая библіотека, но она васъ мало заинтересуетъ. Все больше по оккультизму, теософіи и черной магіи… Вѣдь вы человѣкъ вѣрующій?—Тоффель, не оборачиваясь, кивнулъ головой назадъ на образа. И, должно быть, отъ этого движенія судорога скрутила ему шею, потому что онъ болѣзненно сморщился.—И вамъ, такому свѣжему, милому, не слѣдъ, да и будетъ скучно заниматься сумасбродной ерундой. Вы лучше эту пакость сожгите! А? Право, сожгите. Я говорю изъ чувства личной, горячей симпатіи къ вамъ. Обѣщаете сжечь? Да? Хорошо? Ну, дайте же, дайте мнѣ слово, прелестный, добрый Иванъ Степановичъ.
— Даю, даю. Сдѣлайте милость. Господи!..
— Крр…—издалъ ходатай горломъ странный трескучій звукъ.
— Что съ вами?—заботливо спросилъ Цвѣтъ.
— Ничего, ничего, не безпокойтесь… Немного поперхнулся. Что-то попало въ дыхательное. Ну, вы, кажется, готовы? Такъ
