На сухой осинѣ сѣрая ворона,
Поле за оврагомъ, отдаленный лѣсъ,
Сѣрый молочайникъ у крутого склона,
Мухоморъ на кочкѣ, вздутый словно бѣсъ.
Грустно, нелюдимо, пусто въ мірѣ цѣломъ,
Колеи дороги поросли травой,
Только слабо въ небѣ, синевато-бѣломъ,
Виденъ дымъ далекій, вѣрно, надъ избой.
Взоромъ утомленнымъ вижу въ отдаленьи
Разноцвѣтный вѣеръ недожатыхъ нивъ,
Гдѣ-то есть жилище, гдѣ-то есть селенье,
Кто-то здѣсь, въ просторахъ, уцѣлѣлъ и живъ…
Или я чужой здѣсь, въ этой дикой шири,
Одинокъ, какъ эта птица на суку,
Говорящій странникъ въ молчаливомъ мірѣ,
Въ даль полей принесшій чуждую тоску?..
На сухой осине серая ворона,
Поле за оврагом, отдаленный лес,
Серый молочайник у крутого склона,
Мухомор на кочке, вздутый словно бес.
Грустно, нелюдимо, пусто в мире целом,
Колеи дороги поросли травой,
Только слабо в небе, синевато-белом,
Виден дым далекий, верно, над избой.
Взором утомленным вижу в отдаленьи
Разноцветный веер недожатых нив,
Где-то есть жилище, где-то есть селенье,
Кто-то здесь, в просторах, уцелел и жив…
Или я чужой здесь, в этой дикой шири,
Одинок, как эта птица на суку,
Говорящий странник в молчаливом мире,
В даль полей принесший чуждую тоску?..
