Я плакала горько о смерти больной ослицы, о горѣ ея вѣрнаго друга.
Весною, съ обычнымъ дикимъ «ура» подъѣзжали мы съ братьями и сестрой къ деревенскому дому, я выпрыгивала еще на ходу изъ большой кареты и мчалась прямо на конюшню къ своимъ осламъ… къ своему ослу.
Его денникъ въ углу большой, парнымъ конскимъ навозомъ такъ задорно благоухающей конюшни, былъ пустъ. И старѣющій красавецъ, кучеръ Ѳедоръ, спотыкаясь и заминаясь, разсказывалъ мнѣ, какъ запечалился Русланъ, какъ захудалъ со всѣмъ, какъ непонятно оглохъ подъ весну, потомъ отнялись ноги, и околѣлъ.
Я раскрыла ротъ и завыла. Это была дурная привычка незабытаго дѣтства. Я выла безъ перерыва и громко всю длинную дорожку паркомъ отъ конюшни до дома. Долгимъ звѣринымъ воемъ почтила память погибшаго друга.
Печально было то одинокое лѣто, когда впервые я узнала глухую Дашу.
Прошелъ, должно быть, еще одинъ годъ до той зимы, о которой теперь вспоминаю, потому что Дашѣ уже минуло одиннадцать лѣтъ. Она была длинная не по годамъ и худая.
Мы жили въ городѣ, и съ нами на этотъ разъ обѣ Даши: глухая Даша и просто-Даша.
Я плакала горько о смерти больной ослицы, о горе её верного друга.
Весною, с обычным диким «ура» подъезжали мы с братьями и сестрой к деревенскому дому, я выпрыгивала еще на ходу из большой кареты и мчалась прямо на конюшню к своим ослам… к своему ослу.
Его денник в углу большой, парным конским навозом так задорно благоухающей конюшни, был пуст. И стареющий красавец, кучер Федор, спотыкаясь и заминаясь, рассказывал мне, как запечалился Руслан, как захудал со всем, как непонятно оглох под весну, потом отнялись ноги, и околел.
Я раскрыла рот и завыла. Это была дурная привычка незабытого детства. Я выла без перерыва и громко всю длинную дорожку парком от конюшни до дома. Долгим звериным воем почтила память погибшего друга.
Печально было то одинокое лето, когда впервые я узнала глухую Дашу.
Прошел, должно быть, еще один год до той зимы, о которой теперь вспоминаю, потому что Даше уже минуло одиннадцать лет. Она была длинная не по годам и худая.
Мы жили в городе, и с нами на этот раз обе Даши: глухая Даша и просто-Даша.
