сколько дней, около 60 верстъ отъ Москвы. Я, не мeдля ни минуты, туда. Нагрянулъ, объяснился, потомъ поправилъ эскизъ, еще разъ видѣлся съ нимъ, добыль нѣсколько денегъ (5-го августа возвращается Дашковъ изъ заграницы, и мнѣ деньги высылаютъ сюда въ Хотень) и 30-то изъ Москвы телеграфировалъ сюда. Бду. Наконецъ, милы Новоселки. Смотрю, и думаю: «А вѣдь, пожалуй, и бедоръ Александровичъ здѣсь встрѣтитъ и задастъ головомойку». Ну, да что было, то прошло, слава Богу. Пріѣхалъ, остановка: выхожу. Нѣтъ его. Вечерѣетъ, багажъ мой вынули. Какая-то лошади стоятъ, тройка-нѣтъ Васильева. Почуяль я что-то недоброе. Поѣздъ тронулся дальше. Ну что-жъ! Самъ виноватъ, слишкомъ долго вѣроятно тебя ждали. Спрашиваю на станціи: нѣтъ ли лошадей изъ Хотени? Есть, говорять. Обрадовался: ну, слава Богу! Конечно жаль, что онъ не встрѣтилъ, но что за нѣжности, пожалуй пропалъ гдѣ нибудь на охотѣ, и не знаетъ, что я пріѣхалъ. А можетъ быть, бѣдный, нездоровъ. Все бываетъ. Подходить парнюга и говорить: «Мы васъ второй день ждемъ здѣсь съ лошадьми». Конечно, и это вниманіе. «Вотъ, говорить, вамъ записка». — «Записка?» — «Да». Читаю: «Федоръ Александровичъ Васильевъ выѣхалъ въ Ялту, имѣніе Императрицы, 18-го iюля», и краснымъ карандашемъ приписка: Ивану Николаевичу Крамскому. Рука старческая. Вотъ-те разъ! Записка какъ бы приглашаетъ не останавливаться здѣсь, да я бы такъ и сдѣлалъ, еслибы поѣздъ стоялъ съ ½ часа. Ну, надо ѣхать. Повезли меня... Ночью пріѣхалъ. Когда садомъ подъѣзжали къ дому, все провѣрялъ ваши разсказы: дѣйствительно, ночью дѣлаетъ впечатлѣніе сказочное. Чай готовъ. Опять внимание. Ночью ждалъ привидѣній — не пришли. Утромъ милый Дементій говорить, что Федоръ Александровичъ пили молоко, а потомъ и чай. «Ну, коли онъ такъ дѣлалъ, то ия сдѣлаю». 10 часовъ утра. Солнце, садъ передо мноюши ни души, только шумятъ деревья. Чортъ знаетъ, что такое! Такое чувство охватило меня: и хорошо-то здѣсь очень, и тяжело мнѣ очень. Вотъ она, природа! Остаться здѣсь и кончать «Ночь»[1] не въ силахъ буду, настроившись извѣстнымъ образомъ, работать не одному. Бхать сейчасъ, сію минуту, въ Ялту, значить не кончить картины, но отвѣта вашего я все-таки подожду здѣсь. А между прочимъ сейчасъ начинаю писать одну штуку, которая мнѣ вчера пришла въ голову за чаемъ, подъ впечатлѣніемъ пріѣзда. Мнѣ кажется, сюжетъ ого-го! Если его сдѣлать понятнымъ, можетъ страшно сдѣлаться. И такъ, жду, пока вы не напишете. Чортъ знаетъ, поразительное впечатлѣніе: окно растворенное, которое вы, вѣроятно, знаете, зеркало на столѣ, и ваша эта комната съ мольбертомъ и подрамками, которую вы оставили меньше двухъ недѣль. Правда
- ↑ Картина Крамского «Майская ночь».
