Что касается Нецвѣтаева[1], то я его видѣлъ третьяго дня, онъ отъ васъ тоже получилъ письмо, и мы тутъ говорили о разныхъ предстоящихъ ему пассажахъ, но все то, что онъ намѣренъ сдѣлать, мнѣ кажется хорошо, и я ему только сказалъ, что если онъ дѣйствительно любитъ васъ, какъ онъ говорить, то ему предстоитъ теперь случай доказать это. И онъ это самъ понимаетъ такъ, сколько я замѣтилъ. Вы знаете, что я не особенно расположенъ къ нему, и скорѣе готовъ видѣть дурное, чѣмъ хорошее. Но въ данномъ случаѣ онъ — золотой человѣкъ. Затѣмъ, прибавлю отъ себя, что еслибъ ваши интересы потребовали, то я немедленно вамъ сообщу, какъ мнѣ кажется. Я еще ничего не знаю, что я вамъ сообщу, да и не знаю, объ чемъ именно я сочту нужнымъ написать вамъ. Но говорю на всякій случай, для вашего спокойствія. На все махните рукой, да и Господь съ вами, работайте, а главное выздоравливайте. Я, впрочемъ, не могъ себѣ и представить, чтобы природа распорядилась въ ущербъ намъ, то есть вашему здоровью. И такъ — въ Египетъ, пожалуй и это недурно. Съ Григоровичемъ я увижусь завтра и попробую его. Вы говорите, что онъ чудесный, ия вѣрю вамъ, даже знаю, что это такъ — съ вами. И успокойтесь поэтому, вамъ никто повредить не можетъ. Это вѣрно. Я это здѣсь отлично вижу. Въ будущемъ вамъ повредить и не прочь, можетъ быть; но по одиночкѣ ни у кого силенки не хватить, а всѣмъ собраться для такого дѣла, вы понимаете, унизительно: это каждый понимаетъ. Успокойтесь, это ничего, это признакъ, что васъ забыть никто не можетъ, хотя и по разнымъ причинамъ.
Что касается «Охотника»[2], то пока онъ отложенъ, во-1-хъ потому, что кончаю «Ночь»[3], во-2-хъ потому, что начинаю «Христа». На обратномъ пути я былъ въ Бахчисараѣ и видѣлъ все, что мнѣ нужно, и, признаюсь, видѣлъ вещи именно такія, какiя мнѣ нужно. Прекрасно... Четверги начались: хотя и въ Артели, но Артель еще принизилась, ее не видно и не слышно. Дѣти у меня спрашиваютъ, что Романъ, ѣстъ виноградъ? Кстати, когда будете писать, если будете, то черкните нѣсколько отвѣтовъ на первое мое письмо, которое теперь уже должны получить давно. Написать развѣ: любящій? Ахъ, ты Господи, вѣдь Софья Николаевна просила оставить мѣсто! Вотъ тебѣ и оставиль!
