духомъ отбросило отъ окошка, и я чрезъ упавшихъ и самъ уже перевернулся, бывши какъ ровно опаленъ и оглушенъ; я сначала думалъ, что изъ-за Воспитательнаго Дома начали изъ пушекъ стрѣлять въ насъ, но каковъ былъ ударъ, совсѣмъ не походилъ на пушечный; опомнясь немного, вскочилъ, бросился внизъ по лѣстницѣ, прибѣгаю въ свои покои, вижу всѣхъ въ равномъ-же страхѣ; наконецъ, увѣрились, что это взорвало въ Кремлѣ Арсеналъ; тутъ стали ожидать вторичныхъ ударовъ, я пошелъ на дворъ, походилъ съ народомъ, опять пошелъ въ корридоръ второго этажа къ окошку и лишь только что подошелъ къ нему, какъ вдругъ опять сдѣлалось освѣщеніе и съ лѣвой стороны; я бросился опрометью отъ окошка и не успѣлъ отбѣжать двухъ саженъ, какъ и ударъ послѣдовалъ, равный первому; прибѣжавъ въ комнату, насилу опомнился; наши всѣ собрались къ выходу изъ дома, а, собравшись, вышли на парадное крыльцо, гдѣ собралось человѣкъ до 100. Но Г. Тутолминъ приказалъ, чтобъ всѣ шли по своимъ комнатамъ и не выходили, а я пошелъ на площадку двора и стоялъ съ прочими туда вышедшими, — вдругъ въ третій разъ освѣтило и ударъ въ одну секунду за онымъ послѣдовалъ; мы всѣ, какъ варомъ поварены, повалились на землю; и не успѣли встать, какъ четвертый, а чрезъ секунду и пятый разъ послѣдовали въ одинъ разъ; въ это время пошелъ очень порядочной дождикъ; я пошелъ въ комнату, гдѣ нашелъ всѣхъ въ величайшемъ страхѣ; притомъ-же и о себѣ думали, что можетъ быть, какъ и подъ Воспитательный Домъ подкачено нѣсколько бочекъ, то и насъ на воздухъ подыметъ; а на меня такой сонъ опять навалился, что гдѣ ни хожу или присяду, такъ и клонитъ. Вышедши изъ терпѣнія, помолился Богу, легъ съ тѣми мыслями: что ни случится, такъ тому и быть, и проспалъ до самаго утра, не слыхавъ ничего; вставъ, спрашиваю: что было послѣ
духом отбросило от окошка, и я чрез упавших и сам уже перевернулся, бывши как ровно опален и оглушен; я сначала думал, что из-за Воспитательного lома начали из пушек стрелять в нас, но каков был удар, совсем не походил на пушечный; опомнясь немного, вскочил, бросился вниз по лестнице, прибегаю в свои покои, вижу всех в равном же страхе; наконец, уверились, что это взорвало в Кремле Арсенал; тут стали ожидать вторичных ударов, я пошел на двор, походил с народом, опять пошел в коридор второго этажа к окошку и лишь только что подошел к нему, как вдруг опять сделалось освещение и с левой стороны; я бросился опрометью от окошка и не успел отбежать двух сажен, как и удар последовал, равный первому; прибежав в комнату, насилу опомнился; наши все собрались к выходу из дома, а, собравшись, вышли на парадное крыльцо, где собралось человек до ста. Но г-н Тутолмин приказал, чтоб все шли по своим комнатам и не выходили, а я пошел на площадку двора и стоял с прочими туда вышедшими, — вдруг в третий раз осветило и удар в одну секунду за оным последовал; мы все, как варом поварены, повалились на землю; и не успели встать, как четвертый, а чрез секунду и пятый раз последовали в один раз; в это время пошел очень порядочной дождик; я пошел в комнату, где нашел всех в величайшем страхе; притом же и о себе думали, что может быть, как и под Воспитательный дом подкачено несколько бочек, то и нас на воздух подымет; а на меня такой сон опять навалился, что где ни хожу или присяду, так и клонит. Вышедши из терпения, помолился богу, лег с теми мыслями: что ни случится, так тому и быть, и проспал до самого утра, не слыхав ничего; встав, спрашиваю: что было после
