— А какъ нынче дѣла въ Россіи?... Слышно народу волю дали?
— То-то дали...
— А у васъ на флотѣ какъ? Терпите по своему, званію?
— Капитанъ у насъ съ разсудкомъ... И прочіе офицеры, слава Богу. Грѣхъ жаловаться.
— Ишь ты!.. Съ разсудкомъ? И, не бьютъ васъ, Антонъ Иванычъ?
— То-то рѣдко... За дѣло... Ежели, молъ, напьешься съ пропоемъ вещей... А жить можно. Притѣсненіевъ нѣтъ...
— Счастье ваше, что начальники съ, разсудкомъ... А только страшно быть матросомъ, Антонъ Иванычъ... Ой-ой-ой! А у васъ на «Медвѣдѣ» нѣтъ евреевъ?
— Нѣтъ...
Скоро матросъ и еврей вошли, въ небольшую лавку.
— Вотъ смотрите, Антонъ Иванычъ.... Тутъ какое вгодно колечко выбирайте... Вродѣ бытто брульянты, рубины и изумруды... Вамъ для кого гостинецъ?
— Для кумы, Моисей Исакычъ!
— И молодая кума, ежели спросить?
— Молодая! — сконфуженно отвѣтилъ Сойкинъ.
— Такъ берите полегче колечко, Антонъ Иванычъ... Рубиновое... Обозначаетъ приверженность..
При помощи Моисея Исааковича Сойкинъ купилъ за три доллара колечко съ краснымъ блестящимъ стеклышкомъ.
Они ушли изъ лавки. Сойкинъ поблагодарилъ земляка и сказалъ:
— А теперь валимъ, Моисей Исакычъ, на пристань. Тамъ салуны есть... И позволь поднести тебѣ, Моисей
