Быстрый и рѣшительный во всякихъ слeчаяхъ Петръ Петровичъ крикнулъ боцману Гордѣенку:
— Завтра, до флага, перепороть обоихъ!
— Есть, ваше благородіе! Но...
— Какія тамъ «но»? Я тебѣ «но» пропишу на мордѣ!
— Слушаю, ваше благородіе. Однако, дозвольте переждать порку.
— Почему?
— Волкъ бытто пораненъ ножемъ, а Руденко вовсе измятъ. И ноги, должно-быть, переломъ.
— Были «вдребезги»?
— Выпимши, но при полномъ разсудкѣ, ваше благородіе!
Старшій офицеръ изумился.
Оба матроса были исправные и пріятели.
— И вдругъ такъ изувѣчили другъ друга? Изъ-за чего?
— Не могу знать, ваше благородіе. Должно изъ-за эстой самой Ѳеньки, — со снисходительнымъ презрѣніемъ къ женщинамъ прибавилъ боцманъ.
— Какая такая Ѳенька?...
— Молодая вдовая матроска.
— Ну такъ что-жъ?
— Съ Волкомъ два года путалась и въ одинъ секундъ: «Отваливай! Очертѣлъ, молъ, сразу». Бѣда, какія торопливыя есть матроски! — насмѣшливо промолвилъ боцманъ.
— Такъ, значитъ, Руденко не зѣвалъ на брасахъ... А Волкъ приревновалъ?..
— Не должно... Ѳенька въ Симферополь утекла. Новый городъ пожелала увидать. Любопытная, видно! — усмѣхнувшись, пояснилъ старый боцманъ.
