что считает своим, то значит он не отрекся от него. Вопрос о том, следует ли считать истца отрекшимся от одной части того, что ему следовало, коль скоро он предъявил требование только о другой части, большей или меньшей, вопрос спорный и в римском праве (См. Виндшейд. Панд. § 130 примеч. 24). Что же касается нашего законодательства, то вопрос о том, отреклось ли известное лицо от принадлежащего ему по договору права, может быть разрешен только на основании 1547 ст. т. X ч. 1. Но никто не будет сомневаться в том, что и для применения этой последней статьи суд обязан в каждом отдельном случае обсудить те данные, которые представляются ему для доказательства последовавшего отречения, если противная сторона оспаривает таковое; общего же какого-либо на этот предмет правила в действующем законодательстве нет, да и едва ли и может быть: всякое общее правило должно быть настолько полно, чтобы обнимало собою все частные случаи, по крайней мере те, для которых закон не делает особого исключения; чтобы оно, так сказать, господствовало над ними и вмещало их в свои рамки, но отнюдь не расплывалось в этих частных случаях настолько, что может быть применимо только в каком-либо единичном случае. Правило же, о котором идет речь и которое создается сенатской интерпретацией, именно таково, что пригодно только для единичного случая.
Действительно: если из того, что я предъявил требование о части всего мне следующего, еще можно выводить предположение о том, что от всего остального я добровольно отрекся, несмотря на то, что против этого я протестую предъявлением нового требования об остальном, то как же следует разрешить этот вопрос, когда новое требование будет предъявлено не мною, а третьим лицом, которому я переуступил это право? Допустим, что в некоторых случаях это третье лицо может быть рассматриваемо как мой правопреемник, имеющий столько же прав, сколько и и — я не имею права предъявить нового требования, не имеет и он, — но это в тех немногих случаях, когда я право свое переуступлю другому после того, как сам потерял его, предъявив первое требование о части целого. А если я переуступлю другому право свое на часть мне
