Времени» и представляющей едва-ли не единственный въ нашей печати, сколько нибудь обстоятельный рефератъ о столичной сыскной полиціи, организація и дѣятельность которой оставляется, почему-то, подъ непроницаемой завѣсой канцелярской тайны, и мы о нихъ ровно ничего не знаемъ.
Г. И. Т., которому «доводилось просматривать годовые отчеты» сыскной полиціи, «поражался громадной цифрой перечня разныхъ бумагъ и дѣлъ, прошедшихъ чрезъ ея руки». Дѣйствительно, бумажное дѣлопроизводство сыскнаго отдѣленія изумительно плодовито, какъ можно судить по слѣдующимъ, по истинѣ, ужасающимъ цифрамъ. Такъ, по нашимъ источникамъ, въ теченіе девяти лѣтъ (съ 1869 по 1877 г.) въ сыскномъ отдѣленіи обернулось «входящихъ» и «исходящихъ» бумагъ 407,193, или по 40,243 ежегодно, въ среднемъ выводѣ! Кромѣ того, за тотъ-же періодъ выпущено имъ и получено 22,609 депешъ, или по 2,512 ежегодно; въ находящейся при немъ фотографіи снято 32,923 фотографическихъ карточекъ съ разныхъ достопамятныхъ въ криминальномъ отношеніи лицъ; и, наконецъ, въ немъ велась алфавитная вѣдомость свѣдѣній ежегодно, по среднему разсчету, о 49,082 разнаго рода подозрительныхъ лицахъ.
Это громадное бумажное производство любопытно, кажется, только по своему гомерическому объему, такъ какъ оно состояло, вѣроятно, главнымъ образомъ въ отпискахъ и отношеніяхъ для соблюденія канцелярской проформы. Судя по указаніямъ полицейскихъ отчетовъ, казенной бумаги расходовалось сыскнымъ отдѣленіемъ много или, по крайней мѣрѣ, ея расходъ далеко не соотвѣтствовалъ объему сыскной практики. Такъ, изъ всей массы бумагъ, обращавшихся въ отдѣленіи, только 4,505 номеровъ ежегодно представляли собою исполнительныя «распоряженія по производству разысканій». Да и изъ этого числа бумагъ, такъ называемаго, «общаго наряда», по компетентному свидѣтельству г. И. Т., «чуть ли не девять десятыхъ номеровъ падали на предписанія о скрывавшихся разныхъ лицахъ, вовсе иногда не совершившихъ никакого преступленія, о сбѣжавшихъ домашнихъ животныхъ и объ утерянныхъ вещахъ, и развѣ только остальная одна десятая часть относилась собственно къ розыскамъ по уголовнымъ дѣламъ».
Въ канцелярскомъ дѣлопроизводствѣ сыскной полиціи не можетъ не поражать огромная цифра заинтересовавшихъ ея вниманіе обывателей, о которыхъ она собираетъ и регистрируетъ «свѣдѣнія въ
Времени» и представляющей едва ли не единственный в нашей печати, сколько-нибудь обстоятельный реферат о столичной сыскной полиции, организация и деятельность которой оставляется, почему-то, под непроницаемой завесой канцелярской тайны, и мы о них ровно ничего не знаем.
Г. И. Т., которому «доводилось просматривать годовые отчеты» сыскной полиции, «поражался громадной цифрой перечня разных бумаг и дел, прошедших чрез её руки». Действительно, бумажное делопроизводство сыскного отделения изумительно плодовито, как можно судить по следующим, поистине, ужасающим цифрам. Так, по нашим источникам, в течение девяти лет (с 1869 по 1877 г.) в сыскном отделении обернулось «входящих» и «исходящих» бумаг 407,193, или по 40,243 ежегодно, в среднем выводе! Кроме того, за тот же период выпущено им и получено 22,609 депеш, или по 2,512 ежегодно; в находящейся при нём фотографии снято 32,923 фотографических карточек с разных достопамятных в криминальном отношении лиц; и, наконец, в нём велась алфавитная ведомость сведений ежегодно, по среднему расчету, о 49,082 разного рода подозрительных лицах.
Это громадное бумажное производство любопытно, кажется, только по своему гомерическому объему, так как оно состояло, вероятно, главным образом в отписках и отношениях для соблюдения канцелярской проформы. Судя по указаниям полицейских отчетов, казенной бумаги расходовалось сыскным отделением много или, по крайней мере, её расход далеко не соответствовал объему сыскной практики. Так, из всей массы бумаг, обращавшихся в отделении, только 4,505 номеров ежегодно представляли собою исполнительные «распоряжения по производству разысканий». Да и из этого числа бумаг, так называемого, «общего наряда», по компетентному свидетельству г. И. Т., «чуть ли не девять десятых номеров падали на предписания о скрывавшихся разных лицах, вовсе иногда не совершивших никакого преступления, о сбежавших домашних животных и об утерянных вещах, и разве только остальная одна десятая часть относилась собственно к розыскам по уголовным делам».
В канцелярском делопроизводстве сыскной полиции не может не поражать огромная цифра заинтересовавших её внимание обывателей, о которых она собирает и регистрирует «сведения в
