любовное влеченіе къ невѣдомому старостѣ было благонравно-сантиментальное и мечтательное, какъ у иной институтки. Фонъ-Зонъ же былъ старый, неразборчивый развратникъ, «завсегдатай» клубовъ, танцъ-классовъ и грязныхъ лупонаръ. Онъ далъ завлечь себя въ разбойничій притонъ Максима Иванова изъ-за минутной сластолюбивой вспышки къ сговорчивой, легкаго поведенія, танц-классной сиренѣ, пресловутой «Сашкѣ». Безъ сомнѣнія, въ разборъ качествъ даннаго чувства, въ томъ или другомъ изъ нашихъ героевъ, здѣсь нѣтъ надобности входить. Мы отмѣчаемъ только такіе факты, гдѣ помянутое любовное чувство было эксплуатировано убійцами для завлеченія жертвъ своихъ съ западню. Кромѣ вышеприведенныхъ двухъ случаевъ подобнаго сорта, другихъ, равной достовѣрности, мы не знаемъ въ хроникѣ петербургскихъ убійствъ за обозрѣваемый періодъ. Зато, какъ увидимъ въ своемъ мѣстѣ, любовнымъ жаромъ столичныхъ Донъ-Жуановъ весьма дѣятельно и часто пользуются петербургскіе воры, мошенники и плуты обоего пола и иногда очень высокихъ положеній.
Во-вторыхъ, убійство фонъ-Зона весьма характеристично по способу сокрытія слѣдовъ преступленія. Во всякомъ убійствѣ прямой и главной уликой является, естественно, самый трупъ жертвы. Библейское выраженіе, что пролитая «кровь вопіетъ къ небу» о мести, имѣетъ чисто юридическій и вполнѣ точный смыслъ. Поэтому убійца, озабочиваемый мыслью укрыться отъ законной мести за свое страшное дѣло, принимаетъ въ разсчетъ и вопросъ о возможности или невозможности скрыть пролитую кровь, устранить самый объектъ совершоннаго преступленія; но, при нынѣшнихъ условіяхъ городской жизни, надъ вопросомъ этимъ долго останавливаться не приходится, потому что онъ, въ большинствѣ случаевъ, неразрѣшимъ практически. Почти всѣ убійства, совершаемыя въ городахъ, дѣлаются въ жилыхъ помѣщеніяхъ, нерѣдко въ огромныхъ, густо населенныхъ домахъ, гдѣ нѣтъ возможности спрятать или устранить трупъ человѣка такимъ образомъ, чтобы этого никто не замѣтилъ. Вслѣдствіе этого, убійцы чаще всего и не пытаются дѣлать это; по крайней мѣрѣ, въ уголовной хроникѣ Петербурга рѣдки случаи такихъ попытокъ. Намъ извѣстны два, три факта, въ которыхъ убійцы, пользуясь уединенностью и изолированностью жилищъ своихъ жертвъ гдѣ нибудь на дачѣ, на краю
любовное влечение к неведомому старосте было благонравно-сантиментальное и мечтательное, как у иной институтки. Фон-Зон же был старый, неразборчивый развратник, «завсегдатай» клубов, танц-классов и грязных лупонар. Он дал завлечь себя в разбойничий притон Максима Иванова из-за минутной сластолюбивой вспышки к сговорчивой, легкого поведения, танц-классной сирене, пресловутой «Сашке». Без сомнения, в разбор качеств данного чувства, в том или другом из наших героев, здесь нет надобности входить. Мы отмечаем только такие факты, где помянутое любовное чувство было эксплуатировано убийцами для завлечения жертв своих с западню. Кроме вышеприведенных двух случаев подобного сорта, других, равной достоверности, мы не знаем в хронике петербургских убийств за обозреваемый период. Зато, как увидим в своем месте, любовным жаром столичных Дон-Жуанов весьма деятельно и часто пользуются петербургские воры, мошенники и плуты обоего пола и иногда очень высоких положений.
Во-вторых, убийство фон-Зона весьма характеристично по способу сокрытия следов преступления. Во всяком убийстве прямой и главной уликой является, естественно, самый труп жертвы. Библейское выражение, что пролитая «кровь вопиет к небу» о мести, имеет чисто юридический и вполне точный смысл. Поэтому убийца, озабочиваемый мыслью укрыться от законной мести за свое страшное дело, принимает в расчет и вопрос о возможности или невозможности скрыть пролитую кровь, устранить самый объект совершённого преступления; но, при нынешних условиях городской жизни, над вопросом этим долго останавливаться не приходится, потому что он, в большинстве случаев, неразрешим практически. Почти все убийства, совершаемые в городах, делаются в жилых помещениях, нередко в огромных, густо населенных домах, где нет возможности спрятать или устранить труп человека таким образом, чтобы этого никто не заметил. Вследствие этого, убийцы чаще всего и не пытаются делать это; по крайней мере, в уголовной хронике Петербурга редки случаи таких попыток. Нам известны два, три факта, в которых убийцы, пользуясь уединенностью и изолированностью жилищ своих жертв где-нибудь на даче, на краю
