ваться «плохо лежащей» чужой собственностью. Впрочемъ, жертвами такого грѣховнаго искушенія дѣлаются у насъ не только какіе нибудь бѣдняки-простолюдины, но и люди достаточные, развитые, солидные, «степеней извѣстныхъ» — иногда очень даже «извѣстныхъ». Нельзя потаить грѣха: вороватость очень распространенный порокъ въ нашемъ обществѣ сверху до низу, какъ это не разъ съ грустью признавали многіе компетентные наблюдатели. По этой причинѣ сложилось у насъ и такое обидное для человѣческаго достоинства мнѣніе, что въ Россіи только и дѣлаютъ, что крадутъ, какъ выразился Карамзинъ, и что люди честные у насъ, въ большинствѣ, потому только не воры, что имъ не представлялось случая украсть…
Что касается собственно нашихъ героевъ, мелкихъ петербургскихъ воровъ, то въ данномъ отношеніи ихъ можно раздѣлить на три категоріи: — во-первыхъ, воровъ-систематиковъ, обдуманно и съ разсчетомъ, по заранѣе составленному плану, оперирующихъ или около намѣченной, опредѣленной добычи, или въ цѣломъ рядѣ экскурсій съ извѣстной задачей; во-вторыхъ, воровъ — искателей удобныхъ оказій для кражи, отправляющихся на промыселъ безъ опредѣленнаго плана, на удачу; въ третьихъ, наконецъ, воровъ непреднамѣренныхъ и случайныхъ, которые идутъ на преступленіе по внезапному рѣшенію, вслѣдствіе неожиданно представившагося имъ соблазна: это — воры минуты, какими могутъ дѣлаться иногда люди, вовсе не нуждающіеся и никогда прежде не кравшіе. Есть еще особая и довольно многочисленная категорія воровъ по страсти, граничащей съ своеобразной болѣзненной маніей и которой бываютъ подвержены даже лица, принадлежащія къ наиболѣе образованному и зажиточному классу общества. Страсть эта чаще всего встрѣчается въ представительницахъ прекраснаго пола, какъ свидѣтельствуютъ наблюденія. Ныньче такихъ субъектовъ называютъ психопатами.
Что касается умственнаго развитія и соціально-экономическаго быта петербургскихъ воровъ, то, конечно, огромное большинство ихъ принадлежитъ къ наименѣе образованному, недостаточному слою населенія, и, по сословіямъ, состоитъ главнымъ образомъ изъ крестьянъ, мѣщанъ и разночинцевъ, хотя въ послѣднее время немало попадается тутъ и изъ привилегированнаго класса, а, по матеріальному положенію, само собой разумѣется, они — плоть отъ
ваться «плохо лежащей» чужой собственностью. Впрочем, жертвами такого греховного искушения делаются у нас не только какие-нибудь бедняки-простолюдины, но и люди достаточные, развитые, солидные, «степеней известных» — иногда очень даже «известных». Нельзя потаить греха: вороватость очень распространенный порок в нашем обществе сверху донизу, как это не раз с грустью признавали многие компетентные наблюдатели. По этой причине сложилось у нас и такое обидное для человеческого достоинства мнение, что в России только и делают, что крадут, как выразился Карамзин, и что люди честные у нас, в большинстве, потому только не воры, что им не представлялось случая украсть…
Что касается собственно наших героев, мелких петербургских воров, то в данном отношении их можно разделить на три категории: — во-первых, воров-систематиков, обдуманно и с расчетом, по заранее составленному плану, оперирующих или около намеченной, определенной добычи, или в целом ряде экскурсий с известной задачей; во-вторых, воров — искателей удобных оказий для кражи, отправляющихся на промысел без определенного плана, наудачу; в третьих, наконец, воров непреднамеренных и случайных, которые идут на преступление по внезапному решению, вследствие неожиданно представившегося им соблазна: это — воры минуты, какими могут делаться иногда люди, вовсе не нуждающиеся и никогда прежде не кравшие. Есть еще особая и довольно многочисленная категория воров по страсти, граничащей с своеобразной болезненной манией и которой бывают подвержены даже лица, принадлежащие к наиболее образованному и зажиточному классу общества. Страсть эта чаще всего встречается в представительницах прекрасного пола, как свидетельствуют наблюдения. Нынче таких субъектов называют психопатами.
Что касается умственного развития и социально-экономического быта петербургских воров, то, конечно, огромное большинство их принадлежит к наименее образованному, недостаточному слою населения, и, по сословиям, состоит главным образом из крестьян, мещан и разночинцев, хотя в последнее время немало попадается тут и из привилегированного класса, а, по материальному положению, само собой разумеется, они — плоть от
