власаго авантюриста—поляка и его сына, нѣсколькихъ элегантныхъ дамъ и коммиссіонера-еврея, который заказалъ заграницей и вывезъ на нѣсколько сотъ тысячъ фальшивыхъ облигацій рязанско-тамбовской желѣзной дороги и успѣшно началъ ихъ сбывать, но операція эта была раскрыта. Наконецъ, уже въ концѣ 70-хъ гг. всплыла наружу остроумная продѣлка съ временными свидѣтельствами облигацій Восточнаго займа, совершенная благороднымъ семействомъ Висленевыхъ. Они во множествѣ скупали эти свидѣтельства, оплоченныя первыми взносами, и печатали на нихъ фальшивыя клейма о платежѣ сполна, въ подражаніе тому, какъ дѣлалъ это государственный банкъ, а потомъ сбывали ихъ, получая разницу между первымъ взносомъ и полной цѣной, въ нѣсколько десятковъ рублей на каждую сторублевую облигацію.
Таковы были найболѣе крупныя операціи въ области этого криминальнаго искусства. Обыкновенные, мелкіе опыты легкой наживы этимъ путемъ заключаются, главнымъ образомъ, въ сбытѣ фальшивыхъ ассигнацій. Случаи поддѣлки таковыхъ въ Петербургѣ очень рѣдки; это—товаръ большею частью привозный. Сбытъ производится обыкновенно по одной и той же несложной и нехитрой системѣ. Беремъ реальный случай.
Нѣкто, отставной солдатъ, еврей, зашелъ какъ-то въ одну портерную лавку, гдѣ за потребованную имъ бутылку пива расплатился десяти-рублевою бумажкой. Получивъ сдачу, онъ отправился въ сосѣдній ренсковый погребъ и взялъ тамъ бутылку вина, за которую тоже расплатился десятирублевой бумажкой, но прикащикъ погреба началъ внимательно разсматривать данную ему десятирублевую депозитку. Видя, что прикащикъ слишкомъ уже глубоко анализируетъ достоинство ассигнаціи, еврей хотѣлъ уже взять обратно свою десятирублевку и уйти, но въ это время въ погребъ вошелъ прикащикъ пертерной лавки съ городовымъ и указалъ на него, какъ на человѣка, сбывающаго фальшивыя ассигнаціи. Полиція арестовала еврея и, при обыскѣ его квартиры, нашла нѣсколько отдѣльно связанныхъ пачекъ, въ которыхъ находилось по 9 руб. съ копѣйками въ каждой. Этой оригинальной аккуратностью счетоводства сбытчикъ выдалъ себя, хотя самихъ фальшивыхъ ассигнацій, кромѣ двухъ, на которыхъ онъ поймался, у него не было найдено. Очевидно, онъ
власого авантюриста — поляка и его сына, нескольких элегантных дам и комиссионера-еврея, который заказал заграницей и вывез на несколько сот тысяч фальшивых облигаций рязанско-тамбовской железной дороги и успешно начал их сбывать, но операция эта была раскрыта. Наконец, уже в конце 70-х гг. всплыла наружу остроумная проделка с временными свидетельствами облигаций Восточного займа, совершенная благородным семейством Висленевых. Они во множестве скупали эти свидетельства, оплаченные первыми взносами, и печатали на них фальшивые клейма о платеже сполна, в подражание тому, как делал это государственный банк, а потом сбывали их, получая разницу между первым взносом и полной ценой, в несколько десятков рублей на каждую сторублевую облигацию.
Таковы были наиболее крупные операции в области этого криминального искусства. Обыкновенные, мелкие опыты легкой наживы этим путем заключаются, главным образом, в сбыте фальшивых ассигнаций. Случаи подделки таковых в Петербурге очень редки; это — товар большею частью привозный. Сбыт производится обыкновенно по одной и той же несложной и нехитрой системе. Берем реальный случай.
Некто, отставной солдат, еврей, зашел как-то в одну портерную лавку, где за потребованную им бутылку пива расплатился десятирублевою бумажкой. Получив сдачу, он отправился в соседний ренсковый погреб и взял там бутылку вина, за которую тоже расплатился десятирублевой бумажкой, но приказчик погреба начал внимательно рассматривать данную ему десятирублевую депозитку. Видя, что приказчик слишком уже глубоко анализирует достоинство ассигнации, еврей хотел уже взять обратно свою десятирублевку и уйти, но в это время в погреб вошел приказчик портерной лавки с городовым и указал на него, как на человека, сбывающего фальшивые ассигнации. Полиция арестовала еврея и, при обыске его квартиры, нашла несколько отдельно связанных пачек, в которых находилось по 9 руб. с копейками в каждой. Этой оригинальной аккуратностью счетоводства сбытчик выдал себя, хотя самих фальшивых ассигнаций, кроме двух, на которых он поймался, у него не было найдено. Очевидно, он
