благочинія, а то, случается, и оказываетъ сопротивленіе властямъ, даже ненарокомъ причиняетъ имъ «оскорбленіе»… Стихійный протестъ и горькая отрада раба, въ которомъ цѣлыми вѣками попиралось человѣческое достоинство! Поэты называли иногда это качество—русской широкой удалью… Богъ имъ судья! Криминалисты и моралисты XVII вѣка, можетъ быть, были ближе къ правдѣ, заклеймивъ это свойство русскаго хмѣля «пьяной дуростью».
Удаль эта или «дурость» очень неизобрѣтательна, но всегда необузданна и жестока въ нашемъ простолюдинѣ. Французы говорятъ, что «нѣтъ такой веселой бесѣды, которая не расходилась бы»… безъ ругани и драки—слѣдуетъ добавить въ русской редакціи этой поговорки. У насъ каждая пирушка, каждая пріятельская попойка неизбѣжно, такъ сказать, органически кончается ссорой, бранью и потасовкой, въ большинствѣ случаевъ безъ всякихъ логическихъ основаній. Спросите передравшихся въ пьяномъ видѣ закадычныхъ пріятелей, когда они проспятся,—изъ-за чего это они растерзали другъ друга и изувѣчили; они отвѣтятъ наивно-добродушнымъ недоумѣніемъ: «Нечистый попуталъ», или еще лучше:—«Да это мы, любя, побаловали малость!» Дѣлу дается чаще всего такой смыслъ, и притомъ вполнѣ искренно, что—какая это была бы гулянка безъ драки, безъ дебоша, безъ «шабарши», по техническому термину кабака.
Что подпившіе добры-молодцы такимъ членовредительнымъ образомъ «балуются» между собою—это еще туда-сюда, но обыкновенно «пьяная дурость» разражается дикой, жестокой, омерзительной грозой на существахъ слабыхъ, не принимающихъ участія въ загулѣ,—на женщинахъ и дѣтяхъ. Можно утвердительно сказать, что бо̀льшая часть тѣхъ семейныхъ драмъ, тѣхъ свирѣпыхъ истязаній, а не то и убійствъ, которыя такъ нерѣдки въ простонародномъ быту и дѣлаютъ такою тяжкою и ужасною судьбу русской простой бабы,—совершаются въ чаду спиртныхъ паровъ. И безъ того деспотъ у себя дома, загулявшій буянъ совершенно сатанѣетъ и, естественно, ни на комъ другомъ нѣтъ ему столько простора и искушенія «побаловать», утолить свои расходившіеся звѣриные инстинкты, какъ на рабски закрѣпощенной ему, слабой и беззащитной женѣ.
Вообще пьянство, какъ это замѣчено криминалистами, особенно
благочиния, а то, случается, и оказывает сопротивление властям, даже ненароком причиняет им «оскорбление»… Стихийный протест и горькая отрада раба, в котором целыми веками попиралось человеческое достоинство! Поэты называли иногда это качество — русской широкой удалью… Бог им судья! Криминалисты и моралисты XVII века, может быть, были ближе к правде, заклеймив это свойство русского хмеля «пьяной дуростью».
Удаль эта или «дурость» очень неизобретательна, но всегда необузданна и жестока в нашем простолюдине. Французы говорят, что «нет такой веселой беседы, которая не расходилась бы»… без ругани и драки — следует добавить в русской редакции этой поговорки. У нас каждая пирушка, каждая приятельская попойка неизбежно, так сказать, органически кончается ссорой, бранью и потасовкой, в большинстве случаев без всяких логических оснований. Спросите передравшихся в пьяном виде закадычных приятелей, когда они проспятся, — из-за чего это они растерзали друг друга и изувечили; они ответят наивно-добродушным недоумением: «Нечистый попутал», или еще лучше: — «Да это мы, любя, побаловали малость!» Делу дается чаще всего такой смысл, и притом вполне искренно, что — какая это была бы гулянка без драки, без дебоша, без «шабарши», по техническому термину кабака.
Что подпившие добры-молодцы таким членовредительным образом «балуются» между собою — это еще туда-сюда, но обыкновенно «пьяная дурость» разражается дикой, жестокой, омерзительной грозой на существах слабых, не принимающих участия в загуле, — на женщинах и детях. Можно утвердительно сказать, что бо́льшая часть тех семейных драм, тех свирепых истязаний, а не то и убийств, которые так нередки в простонародном быту и делают такою тяжкою и ужасною судьбу русской простой бабы, — совершаются в чаду спиртных паров. И без того деспот у себя дома, загулявший буян совершенно сатанеет и, естественно, ни на ком другом нет ему столько простора и искушения «побаловать», утолить свои расходившиеся звериные инстинкты, как на рабски закрепощенной ему, слабой и беззащитной жене.
Вообще пьянство, как это замечено криминалистами, особенно
