вполнѣ самостоятельную политическую единицу. Въ качествѣ автономныхъ кантоновъ и Аѳины, и Элевсинъ одинаково входили въ составъ Пелопоннесскаго союза, подъ гегемонію Спарты; та и другая сторона вносили самостоятельно свои доли.
Такъ расщепилась та община, которая гордилась своей давнишней сплоченностью и тѣсной объединенностью. Греческій партикуляризмъ, всегда и всюду сильный подъ давленіемъ природныхъ условій страны, теперь еще болѣе развился вслѣдствіе партійной и соціальной борьбы.
Реставрація демократіи. Мирный договоръ 403 года регулировалъ также отношенія внутри собственно аѳинской общины. Здѣсь надо было помирить гражданъ, оставшихся «въ городѣ», съ людьми, пришедшими «изъ Пирея». Для установленія соглашеній выбрали отъ каждой группы по 10 делегатовъ въ общую примирительную комиссію. Самое существенное условіе заключалось въ принятіи всеобщей и взаимной амнистіи. Было рѣшено, что никто не будетъ поднимать обвиненій и преслѣдовать по дѣламъ, совершеннымъ во время правленія 30 и во время междоусобной войны. Выключались только нѣкоторыя высшія должностныя лица, члены правительства 30, члены первой комиссіи 10, затѣмъ 10 администраторовъ Пирея, назначенныхъ реакціонерами, и еще комиссія 11 исполнителей смертныхъ приговоровъ. Но и выключенные отъ амнистіи могли разсчитывать на охрану личности въ случаѣ, если согласятся дать отчетъ въ своихъ дѣйствіяхъ. Вообще предположено было снять отчетъ со всѣхъ лицъ, занимавшихъ правительственныя должности въ Аѳинахъ и Пиреѣ за время междоусобія. При этомъ все еще соблюдалось раздѣленіе отнынѣ примиренныхъ двухъ группъ гражданства. Какъ деньги, занятыя той и другой стороной на военныя цѣли, оставались раздѣленными неконсолидированными долгами каждой изъ нихъ, такъ точно должностныя лица, выбранныя въ Пиреѣ демократіей, были обязаны отчетомъ не предъ всѣмъ народомъ, а только передъ возвратившейся изъ Пирея демократической партіей. Въ этихъ заботахъ о возстановленіи отчетности, въ этой процессуальной публично-судебной постановкѣ администраціи можно узнать характерную черту воинской демократіи V вѣка. Ни въ чемъ такъ ярко не отражалось правовое сознаніе и выдержка аѳинскаго народа, какъ въ обычаѣ, εὔθυνα, т.‑е. постоянной провѣркѣ административныхъ дѣйствій публичнымъ судебнымъ допросомъ и публичной же оправдательной рѣчью. Аѳиняне какъ бы открывали теперь востановленіе прежняго демократическаго режима большимъ судебнымъ процессомъ, сложнымъ обмѣномъ отчетностей.
Характерныя черты аѳинскаго политическаго строя съ добавленіемъ опыта послѣднихъ лѣтъ сказались еще въ одномъ важномъ актѣ демократической реставраціи. Дѣятели примиренія были очень озабочены тѣмъ, чтобъ ввести политическую жизнь въ русло закономѣрности. Они исходили отъ представленія о законѣ, какъ высшей силѣ, которая хотя создается народной волей, но стоитъ выше, чѣмъ отдѣльныя случайныя рѣшенія народа. Гарантію политической устойчивости они видѣли теперь въ письменной редакціи конституціи, и прежде всего въ записи основныхъ законовъ. Въ 403 году въ реставраціонное архонтство Эвклида были проведены по предложенію Тисамена слѣдующіе законы, заслуживающіе названія «основныхъ»8.
1. Должностныя лица ни въ какомъ дѣлѣ не должны примѣнять иного закона, кромѣ писаннаго.
2. Никакое постановленіе совѣта или народа не должно становиться выше закона. (Ψήφισμα δέ μήδέν μήτε βουλής μήτε δήμου νόμου κυριώτερον είναι.) Или иначе: основные законы выше отдѣльныхъ рѣшеній народа.
3. Воспрещается издавать какіе-либо исключительные законы, направленные противъ отдѣльнымъ лицъ; всѣ рѣшенія о правахъ распространяются не иначе, какъ на всѣхъ гражданъ. Къ этому закону — характерное ограниченіе: допускается традиціонное тайное голосованіе 6.000 гражданъ съ цѣлью остракизма. Здѣсь видна какая-то дань старинѣ; въ дѣйствительности, впрочемъ, сколько извѣстно, остракизмъ не примѣнялся послѣ 403 года.
4. Опредѣляется, съ какого срока будутъ считаться въ силѣ законы и судебныя рѣшенія. Законы, начиная съ архонтства Эвклида, безъ обратнаго дѣйствія, безъ примѣненія ихъ къ дѣламъ и случаямъ предшествующей эпохи. Судебныя же рѣшенія старой демократіи сохраняютъ всю силу. (Τὰς δὲ δίκας καί τάς δίαίτας κυρίας είναι, όπόσαι έν δημοκρατουμένη τή πόλει έγένοντο.)
Въ приведенныхъ постановленіяхъ крайне любопытно отмѣтить прежде всего благоговѣйное отношеніе возстановителей демократіи къ ея великому прошлому, даже къ такому явно отжившему учрежденію, какъ остракизмъ. Но рядомъ съ этимъ видно настойчивое стремленіе избѣгнуть ошибокъ и увлеченій прежней демократіи, въ особенности поставить преграду поспѣшнымъ и противорѣчивымъ рѣшеніямъ народа. Насъ поражаетъ эта юридическая выдержка дѣятелей примиренія, особенно, если принять во вниманіе, что между ними не было выдающихся государственныхъ умовъ. Тѣмъ болѣе приходится оцѣнить значеніе политической школы старой демократіи, которая была способна выработать въ гражданствѣ такое твердое сознаніе права. Но, помимо воспитательнаго характера демократической практики, надо при-
