и вообще всѣхъ остальныхъ греческихъ общинъ они согласны. А разъ таковы наши намѣренія, зачѣмъ же грекамъ возставать противъ насъ, зачѣмъ царю воевать съ нами и тратить деньги даромъ? Вѣдь въ свою очередь царю нечего опасаться войны ни со стороны аѳинянъ, разъ мы ихъ не станемъ поддерживать, ни съ нашей, разъ мы добьемся автономіи всѣхъ общинъ»28. Тирибазу очень понравилась рѣчь Анталкида, но она крайне непріятна была посламъ противной стороны. При объявленіи общей автономіи аѳинянамъ угрожала не только потеря вновь пріобрѣтенныхъ позицій на островахъ и въ проливахъ, но даже утрата Лемноса, Имброса и Скироса, которые были гарантированы миромъ 404 года; ѳиванцамъ грозилъ конецъ ихъ господства надъ городами Беотіи; Аргосъ долженъ былъ разойтись съ Коринѳомъ. Дѣйствительно, рѣчь Анталкида — нѣчто классическое: пользуясь идеально-греческимъ словечкомъ «автономія», онъ доводитъ это понятіе до крайности и превращаетъ его въ орудіе полнаго раздробленія Греціи и въ средство приниженія ея общинъ подъ команду Спарты. Персы въ свою очередь были въ восторгѣ отъ великолѣпной формулы, которая открывала имъ возможность свободно распоряжаться въ греческихъ отношеніяхъ. Ни аѳиняне, ни ѳиванцы не могли предложить имъ ничего подобнаго. Для персовъ поэтому не было выбора; кромѣ того, сказалось и традиціонное недовѣріе къ Аѳинамъ. Тирибазъ отложилъ отвѣтъ до рѣшенія великаго царя, а пока бросилъ Конона въ тюрьму, откуда герою аѳинскаго возрожденія не суждено было болѣе выйти.
При дворѣ великаго царя не рѣшались нѣкоторое время на сближеніе со Спартой. Но аѳиняне сами испортили свои отношенія съ персами; они стали поддерживать Эвагора кипрскаго въ его возстаніи противъ царя. Пользуясь тѣмъ, что въ Эгейскомъ морѣ не было значительнаго флота противника, аѳиняне впервые рѣшились на морскую экспедицію; во главѣ аѳинскихъ кораблей сталъ послѣдній боецъ великаго вѣка Аѳинъ, Ѳрасибулъ, который внесъ въ колоніальную войну всю энергію и разносторонность, заключенную въ его талантѣ. Ѳрасибулу, собственно говоря, было дано порученіе подать помощь демократіи Родоса, возставшей противъ Спарты; онъ повелъ, однако, экспедицію на свой рискъ въ совершенно другую сторону въ духѣ предпріятій Алкивіада, съ которымъ блистательно прошелъ кампанію 411—408 годовъ. Ѳрасибулъ двинулся вдоль береговъ Ѳракіи къ Геллеспонту и подчинилъ Аѳинамъ одну за другой всѣ станціи проѣзда черезъ проливы, острова Ѳасосъ и Самоѳракію, берега Херсонеса и, наконецъ, оба важные пункта у входа въ Босфоръ, Византію и Калхедонъ. Аѳинянамъ опять былъ обезпеченъ свободный провозъ хлѣба изъ Чернаго моря. Еще важнѣе было то, что Ѳрасибулъ возстановилъ въ Византіи аѳинскую таможню, взимавшую пошлину со всѣхъ товаровъ, которые проходили проливъ; такимъ образомъ, Аѳины опять получили источникъ доходовъ, составлявшій немалую долю ихъ бюджета въ эпоху Пелопоннесской войны. Ѳрасибулъ отправился дальше на югъ, привлекъ на сторону Аѳинъ о. Лесбосъ, города Клазомены и Галикарнассъ у побережья Малой Азіи: онъ какъ бы возстановлялъ вѣхи прежней аѳинской державы. Всюду онъ поддерживалъ демократическую партію, опрокидывалъ олигархіи, опиравшіеся на спартанскую помощь, и выгонялъ гармостовъ. Но приходилось также прибѣгать къ новымъ для аѳинянъ и довольно пестрымъ пріемамъ. На Лесбосѣ, чтобы имѣть поддержку крупнаго города Митилены, Ѳрасибулъ обѣщалъ митиленцамъ уничтоженіе автономіи другихъ городовъ — программа, прямо противоположная поведенію аѳинянъ въ эпоху ихъ старой άρχή. На Лесбосѣ, въ качествѣ противниковъ Спарты, Ѳрасибулъ засталъ множество эмигрантовъ изъ разныхъ общинъ Греціи; всѣмъ имъ онъ обѣщалъ возстановленіе въ правахъ на родинѣ.
Этотъ аѳинянинъ стараго закала старался воскресить прежнюю державу съ ея одностороннимъ господствомъ центральной общины, правящей безъ союзнаго конгресса, примѣняющей взносы союзниковъ на свои собственныя цѣли. Ѳрасибулъ производилъ всюду реквизицію денегъ, и только на эти средства существовала его эскадра. Вмѣстѣ съ возрожденіемъ широкихъ завоевательныхъ плановъ оживали бурные нравы аѳинской экклесіи. Попрежнему сталъ вспыхивать раздуваемый демагогами зловѣщій огонекъ зависти толпы къ счастливымъ и слишкомъ самостоятельнымъ стратегамъ: Ѳрасибула успѣли обвинить въ тиранническихъ замыслахъ, въ утайкѣ денегъ, и ему предстоялъ процессъ, когда при высадкѣ на берегу Памфиліи, куда онъ явился за деньгами, его убили. Кажется, обвиненіе противъ Ѳрасибула выдвинулъ демагогъ Агиррій, потому что, слѣдомъ за смертью знаменитаго стараго стратега, команду поручили именно ему. Сподвижники Ѳрасибула, Эргоклъ и Тимократъ, были вызваны домой на судъ и подверглись казни (389 г.). Аѳины не могли удержать завоеваннаго положенія; главная причина заключалась въ ничтожествѣ ихъ флота. Мало того, что не хватало средствъ для построенія кораблей; бѣда была въ томъ, что аѳиняне безвозвратно потеряли свое техническое превосходство на морѣ. Пелопоннесскіе моряки безнаказанно нападали теперь на берега Аттики и довели свою дерзость до того, что ворвались однажды въ Пирей.
Царскій миръ. Упорная война, тянувшаяся около 8 лѣтъ, не приносила рѣшенія. Выходъ былъ найденъ, наконецъ, благодаря дипломатическому искусству спартанцевъ. Авторъ мирныхъ предложеній
