Сохранилось воспоминаніе изъ его отроческихъ лѣтъ, какъ онъ настойчиво, страстно стремился попасть на знаменитый (первый) процессъ Каллистрата, чтобы послушать великаго мастера публичной рѣчи, какъ при содѣйствіи друзей юношѣ удалось проникнуть въ судъ и какъ, совершенно очарованный искусствомъ оратора, онъ твердо рѣшилъ отдаться политической карьерѣ4. Враги Демосѳена любили смѣяться надъ его неспособностью къ свободной импровизаціи, противопоставляли ему, въ качествѣ оратора божьей милостью, развязнаго и никогда не смущавшагося Демада, иронизировали, что рѣчь его «отдаетъ масломъ ночной лампады», т.-е. слишкомъ кропотливо выработана и подготовлена. Демосѳенъ, правда, подолгу и усердно готовился къ своимъ рѣчамъ, но не потому только, что долженъ былъ побѣждать природные недостатки; его трудъ связанъ былъ съ изученіемъ технической стороны всякаго дѣла; во всѣхъ финансовыхъ и военно-административныхъ вопросахъ онъ всегда оказывался превосходно освѣдомленнымъ. Въ его рѣчахъ горячій патріотизмъ, сильный подъемъ республиканскихъ чувствъ соединяется съ неизмѣнной основательностью практическихъ предложеній, продуманныхъ во всѣхъ подробностяхъ. Демосѳенъ представлялъ собою еще одну славную традицію аѳинскаго политическаго генія: въ его глазахъ демократія — закономѣрная форма правленія, наиболѣе близкая къ политическому идеалу, и онъ умѣлъ выразить это юридическое сознаніе въ простыхъ и благородныхъ терминахъ. Какъ бы въ видѣ отвѣта высокомѣрной интеллигенціи, противополагавшей народу «порядочныхъ людей» (καλοὶ κἀγαθοὶ), Демосѳенъ выдвигалъ «красоту народолюбія» (καλῶς καὶ δημοτικῶς — говоритъ онъ объ идеяхъ одного изъ своихъ предшественниковъ)5.
Въ рѣчи, которую традиція назвала первой филиппикой, Демосѳенъ рѣзко выговариваетъ народу его безпечность, его привычку къ праздному любопытству и его увѣренность, что дѣла устроятся сами собою. Такое поведеніе немыслимо передъ лицомъ врага, подобнаго Филиппу, искуснаго и неотступнаго. Демосѳенъ указывалъ на крайнюю важность халкидскаго театра войны; по его мнѣнію, во Ѳракіи должно постоянно находиться аѳинское войско, четверть котораго обязательно набирается изъ аѳинскихъ гражданъ; служба гражданъ представлялась оратору самымъ существеннымъ политическимъ условіемъ: они должны составить какъ бы корпусъ непрерывнаго надзора за наемниками.
Когда Филиппъ плотнѣе надвинулся на Олинѳъ, Демосѳенъ удвоилъ свои усилія: въ знаменитыхъ олинѳскихъ рѣчахъ онъ настаиваетъ на необходимости энергической борьбы съ Филиппомъ въ Халкидикѣ. Демосѳенъ заявляетъ себя великимъ поклонникомъ прежней державной мощи Аѳинъ; родной городъ представляется ему опорой греческой свободы, естественнымъ союзникомъ и другомъ всѣхъ демократій. Филиппъ — большая сила; но въ его положеніи есть серьезныя опасности; его власть построена на обманѣ и клятвопреступленіяхъ; въ Македоніи много недовольныхъ, а пресловутая его дружина — компанія развратниковъ. Какъ всегда у Демосѳена, и въ олинѳскихъ рѣчахъ, дѣловая сторона освѣщена великолѣпно. Экспедиція на помощь Олинѳу невозможна безъ рѣшительной реформы аѳинскихъ финансовъ; ораторъ нападаетъ на эвбуловскій бюджетъ и вмѣстѣ съ тѣмъ на укоренившійся въ Аѳинахъ предразсудокъ жертвовать всѣмъ ради отчисленій въ праздничную кассу; безъ сомнѣнія, граждане имѣютъ право на полученія изъ общественныхъ суммъ, но въ критическое время θεωρικὰ должны быть превращены въ στρατιωτικὰ, иначе конецъ политическому значенію Аѳинъ. Изъ той постановки, которую даетъ вопросу Демосѳенъ, видно, что Эвбулъ загородилъ кассу ѳеориковъ гарантіей неприкосновеннаго конституціоннаго закона; позднѣйшій толкователь рѣчей Демосѳена увѣряетъ, что за предложеніе отмѣны театральной выдачи грозила смертная казнь. Какъ бы то ни было, Демосѳенъ долженъ былъ дѣйствовать съ особенной осторожностью; онъ предлагалъ образовать спеціальную законодательную комиссію для выработки проекта реформы праздничной кассы и примѣненія ея на военныя нужды.
Олинѳскія рѣчи создали большую популярность Демосѳену. Правящая партія вынуждена была сдѣлать уступки оппозиціи: въ Халкидику одну за другой отправили три экспедиціи. Но помощь была недостаточна, часть десанта отозвали для операцій на ближней къ Аѳинамъ Эвбеѣ, и Олинѳъ спасти не удалось. Филиппъ сначала изолировалъ городъ, привлекши подкупомъ на свою сторону рядъ сосѣднихъ съ нимъ мелкихъ общинъ, наконецъ, взялъ самый Олинѳъ измѣной одного изъ его стратеговъ. Олинѳъ подвергся разрушенію, его населеніе было вырѣзано или продано въ рабство (348 г.). Халкидика перешла въ руки Македоніи, и Филиппъ пріобрѣлъ господство надъ всѣмъ сѣвернымъ берегомъ Эгейскаго моря, отъ Херсонеса и до Малійскаго залива у Ѳермопилъ. Эти успѣхи македонскаго царя были не только грозны сами по себѣ; они развязывали ему руки для дѣйствій на двухъ крайнихъ фронтахъ, очень важныхъ для Аѳинъ; въ священной войнѣ у Ѳермопильскаго прохода и на Херсонесѣ у Геллеспонта, гдѣ находились укрѣпленныя позиціи Аѳинъ, охранявшія пути торговли съ Черноморьемъ.
Заключеніе мира между Аѳинами и Филиппомъ. Въ виду этихъ трудныхъ обстоятельствъ между аѳинскими партіями состоялось соглашеніе, и всѣ рѣшили добиваться мира съ Филиппомъ. Мотивы были, вѣроятно, очень различны: группа Эвбула стремилась къ возобновле-
