порядочно подпекало. Но вѣтеръ умѣрялъ зной, и не чувствовалось томительной жары.
На «Динорѣ» прибирались по случаю близости порта. Съ борта были убраны разныя вещи, положенныя для прикрытія, подметали палубу и чистили мѣдь. И на всѣхъ лицахъ этой разноплеменной команды свѣтилась радость при мысли, что скоро берегъ, и можно будетъ послѣ долгаго плаванія загулять на тѣ сто долларовъ, которые обѣщалъ капитанъ.
И его теперь не такъ уже ненавидѣли. Его даже хвалили, но все-таки никто почти не хотѣлъ больше оставаться на «Динорѣ». Слишкомъ опасно плавать съ такимъ дьяволомъ! Ему все ни по чемъ!
При этомъ вспомнили и о томъ, какъ поплатился Чезаре.
А Чайкинъ вспомнилъ про Сама и сказалъ Гауку:
— А что Самъ?.. О немъ и забыли сегодня, мистеръ Гаукъ.
— Вы правы, Чайкъ... Эй, боцманъ!
Боцманъ подошелъ, и Гаукъ попросилъ его дать Саму поѣсть и велѣлъ сказать ему, что скоро Гаукъ сдѣлаетъ ему перевязку.
Боцманъ скоро вернулся и доложилъ, что Самъ просится наверхъ.
— Пусть выйдетъ!
Великанъ негръ вышелъ испуганный и подставилъ свою спину подъ лучи горячаго солнца. Скоро, впрочемъ, онъ уже радостно ворочалъ бѣлками, устремленными на берегъ. О, какъ жадно онъ его ждалъ и какъ онъ хотѣлъ поскорѣе уйти съ «Диноры»!
— Изъ-за чего вышло это дѣло, Самъ? — спросилъ его одинъ изъ матросовъ.
— Самъ былъ дуракъ.
— Отчего дуракъ?
— Послушался Чезаре. Капитанъ Блэкъ — настоящій дьяволъ. И съ нимъ нельзя шутить! — съ какими-то суевѣрнымъ ужасомъ проговорилъ негръ.
— А какъ же ты хотѣлъ пошутить?
Самъ разсказалъ то, что произошло въ каютѣ, умолчавъ, конечно, какую предательскую роль игралъ онъ, бывши доносчикомъ.
