— Есть. Они гонщики скота... Русскихъ гонщиковъ предпочитаютъ другимъ. Они всегда аккуратно пригоняютъ скотъ изъ Канзаса или изъ Ливенворта во Фриски... Тамъ продаютъ и возвращаются обратно. Хозяева очень цѣнять русскихъ гонщиковъ скота... Честно дѣлаютъ свое дѣло и мужественно защищаютъ отъ нападеній индѣйцевъ.
— И много такихъ гонщиковъ?
— Человѣкъ пятьдесятъ.
— И давно они въ этихъ краяхъ?
— Давно, должно быть... У нихъ около Ливенворта и своя деревня есть. И русскія лэди есть. Выисали изъ Россіи.
Уже стемнѣло, когда дилижансъ подъѣхалъ къ станціи. Это была небольшая ранча,одна комната которой любезно предоставлена пассажирамъ. Желающимъ раздавали буйволовы шкуры для подстилки на ночь.
Чайкинъ поужиналъ вмѣстѣ съ мистеромъ Бруксомъ и потомъ съ радостью выпилъ двѣ большія чашки горячаго чая, который раздобылъ Бруксъ отъ хозяина ранчи.
Затѣмъ Чайкинъ вышелъ изъ ранчи и нѣсколько времени стоялъ въ саду, всматриваясь во мракъ ночи. Воздухъ былъ свѣжъ. Близость сіерръ, покрытыхъ снѣгомъ, давала себя знать.
Кругомъ зарила тишина. Только по временамъ раздавался протяжный вой.
«Волкъ бродитъ!» — подумалъ Чайкинъ.
Скоро онъ бродитъ вернулся въ комнату и, разложивъ на полу буйволовую шкуру, положилъ подушку и, покрывшись одѣяломъ, заснулъ.
Когда съ разсвѣтомъ раздался звукъ почтового рожка, Чайкинъ быстрой вскочилъ. Вставали и остальные пассажиры. Двое «молодцовъ Запада» посылали проклятія и рукательства, что ихъ рано будятъ. Даже присутствіе дамы не особенно стѣсняло ихъ.
Чайкинъ вымылся на кухнѣ и, вернувшись, съ удвольствіемъ увидѣлъ, какъ хозяинъ ранчи, молодой канзасецъ съ продувнымъ лицомъ и плутовскими глазами, ставилъ на столъ кофей-
