по птичьей части, и очень была довольна эта самая Эмма. Изъ ирландокъ она была. А въ скорости послѣ этого Игнатій поѣхалъ съ ней въ Сакраменто вѣнчаться, а съ мѣсяцъ спустя и задумалъ самъ строиться... Звалъ и меня...
— А что-жъ ты?
— А я задумалъ по других части... въ возчики. Тоже, братецъ ты мой, случай вышелъ. Встрѣтилъ я какъ-то артель возчиковъ, что возвращались въ Канзасъ,—они гоняли оттуда скотъ,— и вдругъ услыхалъ, что по-русски говорятъ... И такъ обрадовался что и не сказать. Всю ночь просидѣлъ съ двумя земляками. Они и уговорили меня итти съ ними... И такъ это мнѣ вдругъ захотѣлось быть со своими, что я утромъ явился къ хозяину и разсказалъ, что такъ, молъ, и такъ. Очень пожалѣлъ, что ухожу, однако, понялъ мое желаніе... Вотъ съ тѣхъ поръ я и сталъ возчикомъ... Наработалъ денегъ, а теперь вотъ хочу мясникомъ быть!—заключилъ свой разсказъ Дупаевъ.
— Оказывается, здѣсь жить можно!—замѣтилъ Чайкинъ .
— То-то, говорю, очень даже можно. И россійскіе наши, что скотъ гоняютъ, даже большимъ пользуются довѣріемъ. Имъ безъ всякой расписки большія деньги норучаютъ. Небось, наши себя здѣсь не подгадили... Это развѣ по городамъ, которые русскіе изъ господъ отъ долговъ сюда бѣжали или отъ какихъ-либо уголовныхъ дѣлъ,—тѣмъ плохо... Потому форсу много, а работать не умѣютъ. Привыкли все на готовомъ да на званіи своемъ. А здѣсь—шалишь! на форсъ не обращаютъ вниманія, а, главное—каковъ ты работникъ и чего стоишь!..
— А есть здѣсь такіе?
— Есть. И во Францискахъ есть, и одного такого безпардонпаго въ Канзасѣ видалъ. Въ отрепьяхъ ходитъ, даромъ что баринъ и всякимъ наукамъ обучался. И ничего не умѣетъ дѣлать, ни къ чему не приспособится... И мѣста ему давали,—не годится... Потому лодырь... Такъ мы этого самаго барина тоже хотѣли приспособить... И вышелъ только одинъ смѣхъ съ нимъ.
— А какъ же вы хотѣли приспособить?
