шему подвигу. Какъ поправитесь, я принесу ихъ вамъ!..—проговорила сидѣлка, вполнѣ увѣренная, что сообщенное ею извѣстіе порадуетъ и подбодритъ больного.
ГЛАВА 6.
1.
Въ это самое утро начальникъ русской эскадрыТихаго океана, контръ-адмиралъ Бороздинъ, только что перечиталъ вчерашнія вечернія и сегодняшнія утренніа газеты и грустно покачивалъ головой, сидя у письменнаго стола въ своемъ большомъ и роскошномъ номерѣ гостиницы, въ то время какъ его флагъ-офицеръ, молодой мичманъ, заваривалъ чай, привезенный съ корвета адмираломъ на берегъ вмѣстѣ съ самоваромъ.
— Читали газеты?—спросилъ адмиралъ мичмана,
— Нѣтъ еще, ваше превосходительство!
— Прочтите... Тамъ описанъ подвигъ нашего русскаго матроса Чайкина,— его здѣсь, конечно, въ Чайка перекрестили,—бѣжавшаго въ прошломъ году съ «Проворнаго».
— Мнѣ ужъ разсказывалъ очевидецъ... Удивительный подвигъ, ваше превосходительство.
— Какой очевидецъ?
— Лейтенантъ Погожинъ. Онъ былъ съ пожарной командой при тушеніи пожара и узналъ въ этомъ смѣльчакѣ, бросившемся спасать ребенка, Чайкина... Онъ разсказывалъ, какое изумленіе вызвалъ во всѣхъ этотъ маленькій тщедушный на видъ матросикъ... Онъ и на «Проворномъ» былъ общій любимецъ, ваше превосходительство! Погожинъ говорилъ, что Чайкинъ былъ самый тихій, скромный и усердный матросъ... Онъ только одного боялся..
— Чего?
— Линьковъ, ваше превосходительство... И когда его вмѣстѣ со всѣыи форъ-марсовыми, за опозданіе на три секунды перемѣны
