пригласила Чайкина въ столовую. На столѣ было нѣсколько холодныхъ блюдъ и горячій картофель.
— Кушайте, Чайкинъ... А вина нѣтъ... И не подаю... Выпьете водку и вино?
— Нѣтъ.
— И хорошо дѣлаете, Чайкинъ... Кушайте... А потомъ вмѣстѣ будемъ пить чай.
Съ этими словами миссисъ вышла въ гостиную, оставивъ Чайкина одного. Это была не лишняя деликатность миссисъ Браунъ, чтобы не стѣснять Чайкина.
Этотъ скромный и застѣнчивый русскій, о житейской философіи котораго и необыкновенномъ равнодушіи къ деньгамъ миссисъ Браунъ слышала отъ адвоката, понравился ей, и она не нашла Чайкина простофилей, какъ назвалъ его адвоката за то, что онъ такъ рѣшительно отказался отъ серіозныхъ денегъ, которыя предлагали ему богатые Джаксоны за спасеніе единственнаго своего ребенка.
Женщина восхищалась самоотверженнымъ поступокъ Чайкина и понимала, почему онъ отказался отъ денегъ.
Чайкинъ, между тѣмъ, закусывалъ съ удовольствіемъ проголодавшагося человѣка, и, когда миссисъ Браунъ вошла въ столовую, онъ уже насытился и поблагодарилъ хозяйку. Пришла негритянка, убрала со стола и подала чайники для чая. Явилась и Нора.
Когда Чайкинъ напился чаю, миссисъ Браунъ сказала:
— Теперь о дѣлѣ, Чайкъ... Завтра воскресенье, и работы не будетъ. А съ понедѣльника приметесь за работу... Братъ мой вернется завтра и скажетъ, что надо дѣлать... Вычто умѣете, Чайкинъ?
— Всякую работу, миссисъ. До поступленія на службу я былъ мужикомъ.
— И отлично! Мой братъ посмотритъ, какъ вы работаете, и предложить вамъ жалованье. Надѣюсь, мы сойдемся. На первое время у насъ платятъ двадцать пять долларовъ. Работа обязательна съ шести часовъ утра и до шести вечера съ отдыхомъ для завтрака и обѣда... Въ экстренныхъ случаяхъ придется безпокоить
