Чайкинъ сбѣгалъ въ ранчу и попросилъ, миссисъ Браунъ пригласить на ленчъ соотечественника и позволить оставить его въ комнатѣ на недѣлю.
Нечего и говорить, что миссисъ Браунъ охотно согласилась, просила привести русскаго обѣдать въ ранчу и сказала, что на время пребыванія гостя Чайка въ его распоряженіи будетъ комната.
— Вѣдь, пустыхъ во флигелѣ много.
Чайкинъ благодарилъ и, вернувшись, похвастался передъ студентомъ своей хозяйкой.
Прозвонилъ колоколъ, и земляки пошли въ столовую. Чайкинъ познакомилъ студента со всѣми товарищами, и затѣмъ Неустроевъ отдалъ честь обильному ленчу, пошутилъ съ Сузанной и послѣ завтрака неустанно разсказывалъ Чайкину о Россіи.
Онъ говорилъ и объ освобожденіи крестьянъ и о земствѣ, о новомъ судѣ, о мировыхъ судьяхъ... И рѣчи студента шестидесятыхъ годовъ звучали восторженностью.
А Чайкинъ жадно слушалъ, и ему еще сильнѣе захотѣлось въ Россію.
На других же день Джемсонъ, но рекомендаціи Чайкина, пригласилъ студента вести булгалтерскія книги.
Неустроевъ былъ въ восторгѣ и рѣшилъ не писать домой о высылкѣ денегъ.
— И безъ того дома не густо!—говорилъ онъ Чайкину.—А въ полгода я наработаю на проѣздъ.
— Отъ денегъ, предложенныхъ Чайкинымъ, молодой человѣкъ категорически отказался.
Чайкинъ ожилъ. Неустроевъ разсказывалъ Чайкину о многомъ, что самъ зналъ, и они сблизились. И тѣмъ скорѣе хотѣлось Чайкину ѣхать въ Россію.
Очень хотѣлъ ѣхать и Неустроевъ, но раньше полугода выѣхать ему было нельзя. Тогда Чайкинъ началъ просить Неустроева ѣхать вмѣстѣ какъ можно скорѣй и взять у него на дорогу денегъ.
