ной силой, и Чайкинъ это зналъ, — тѣмъ не менѣе, взбѣшенный этимъ нападеніемъ, Чайкинъ ударилъ испанца кулакомъ по лицу.
— Ловко! — произнесъ чей-то голосъ съ одной изъ коекъ.
— Carrambo.
И, выкрикнувъ вслѣдъ затѣмъ нѣсколько ругательствъ по испански, Чезаре, словно разъяренный быкъ, бросился на Чайкина, готовый, повидимоу, его задушить.
Чайкинъ мужественно встрѣтилъ нападеніе, и между ними завязалась ожесточенная драка. Испанецъ старался нанести одной рукой коварные удары внизъ живота, а другой схватить за горло, но Чайкинъ счастливо избѣгалъ этого, работая съ остервенѣніемъ кулаками по груди и лицу Чезаре…
Нѣсколько матросовъ, лежавшихъ на койкахъ, равнодушно смотрѣли на эту драку. И только при ловкихъ ударахъ одного изъ противниковъ они издавали одобрительныя восклицанія.
Драка продолжалась минуту-другую, а побнда казалась еще далекою… Испанецъ словно бы находился въ недоумѣніи, встрѣтивъ въ тщедушномъ на видъ Чайкинѣ такой неожиданно-свирѣпый отпоръ.
И, вскрикнувъ «Carrambo», Чезаре неожиданнымъ прыжкомъ очутился сзади Чайкина и, давъ ему подножку, повалилъ наземь и, съ налитыми кровью глазами, весь блѣдный сталъ душить своими цѣпкими сильными руками Чайкина за горло.
Дѣло становилось серіознымъ… Чайкинъ захрипѣлъ.
Тогда съ одной изъ коекъ быстро вскочилъ молодой длинноногій блондинъ съ рыжей бородой, окаймлявшей рябоватое веснушчатое лицо, и бросился на помощь Чайкину.
Онъ съ трудомъ освободилъ его горло отъ рукъ Чезаре и, схвативъ испанца за шиворотъ, оттащилъ его и проговорилъ съ нескрываемымъ презрѣніемъ:
— Это подло такъ нападать. Не троньте Чайка. Что онъ вамъ сдѣлалъ, негодяй вы этакій?
Чезаре рванулся было изъ рукъ рыжаго матроса, но тотъ крѣпко его держалъ.
