ему серіозныя опасенія попасть къ акуламъ на жаркое. И, охваченный страхомъ, онъ прошелъ на бакъ и сталъ подговаривать другихъ матросовъ объявить «дьяволу», что погибать они не желаютъ.
Всѣ слушали испанца, казалось, одобрительно. Никому не нравилось это жуткое зрѣлище бушевавшаго океана, среди котораго «Динора» неслась съ попутнымъ штормомъ, зарываясь носомъ и нагоняемая сзади громадными валами. Но никто не рѣшиля, однако, протестовать открыто.
Тогда Чезаре юркнулъ внизъ, чтобы возбудить неудовольствіе остальныхъ матросовъ.
Но только онъ началъ, было, объянять объ опасномъ положеніи «Диноры», какъ боцманъ сошелъ внизъ и сказалъ, что капитанъ его требуетъ.
Какъ ни трусилъ Чезаре попасть на жаркое къ акуламъ, но предстоящее объясненіе съ капитаномъ навело на него еще большій страхъ. И онъ подошелъ совсѣмъ блѣдный къ мостику.
— Хотите плетей, испанская собака? — крикнулъ капитанъ.
Чезаре весь съежился.
— Такъ онѣ вамъ будутъ, если еще разъ уйдете съ вахты! А пока ступайте провѣтриться на марсъ! Посмотрите, не видно ли чего впереди! — насмѣшливо проговорилъ Блэкъ.
Итти на марсъ въ такую дьявольскую бурю не представляло для трусливаго испанца ни малѣйшаго удовольствія, и потому онъ униженнымъ тономъ произнесъ:
— Но, капитанъ, позволю доложить, что я боленъ…
— Лжете… Лѣзьте, трусливая тварь, а не то…
Капитанъ опустилъ руку въ карманъ.
— Иду, иду, капитанъ…
И Чезаре благоразумно попятился назадъ и, цѣпко держась за вантины, трусившій и полный ненависти къ капитану, полѣзъ на гротъ-марсъ.
Тамъ, на высотѣ, размахи качающагося на волнахъ брига были еще сильнѣе, чѣмъ размахи внизу. Чезаре, крѣпко уцѣпившійся
