— Ему что — отоспится днемъ! — промолвила Анисья Ивановна. — Ну, а ваше здоровье какъ, Алексапдръ Иванычъ!..
— Отлежусь, Анисья Ивановна!..
— Малинки не датьли?
— Ничего не хочется... Вотъ деньги, — проговорилъ „графъ“, указывая на столъ, — мальчика накормите...
— И такъ накормлю... Богъ съ вами, Алексапдръ Иванычъ... Теперь вамъ самимъ понадобится, послѣ сочтемся...
— Ну, спасибо... Добрая вы...
Графъ снова погрузился въ дремоту. Отъ него такъ и пышало жаромъ.
Аписья Ивановна вызвала Антошку и приказала ему итти къ докторшѣ.
Черезъ четверть часа Антошка уже вбѣгалъ въ третій этажъ и вошелъ въ отворенную дверь квартиры думскаго врача. Въ прихожей дожидалось нѣсколько человѣкъ бѣднаго люда. Это былъ часъ пріема больныхъ...
Прошло нѣсколько минутъ. Изъ кабинета вышла какая-то баба, а вслѣдъ за нею на порогѣ показалась небольшого роста брюнетка съ умнымъ и выразительнымъ, нѣсколько возбужденнымъ, лицомъ еврейскаго типа и живыми блестящими черными глазами. Вся ея маленькая фигурка въ бѣломъ балахонѣ, одѣтомъ поверхъ чернаго платья, дышала какою-то вызывающею энергіей.
— Смотрите же... Незабудьте, что я вамъ сказала, — говорила она быстро и точно, рѣшительнымъ, нѣсколько авторитетнымъ голосомъ. — Три раза въ день по чайной ложкѣ и мазь... Чья очередь?.. Пожалуйте...
