Карлъ XII только вечеромъ подошелъ къ переправамъ. Онъ приказалъ навести орудія на дефиле, обороняемое русскими, предполагая утромъ двинуться на штурмъ.
Ночью Шереметевъ отступилъ къ Нарвѣ, не разрушивъ даже мостовъ. При этомъ отступленіи онъ не послалъ въ русскій лагерь донесенія о приближеніи врага.
Между тѣмъ Петръ Великій, освѣдомленный о малочисленности шведской арміи, предполагалъ, что Карлъ XII не рѣшится атаковать укрѣпленную позицію русскихъ и станетъ выжидать прибытія подкрѣпленій, а потому счелъ возможнымъ оставить армію и отправиться въ Новгородъ для свиданія съ польскимъ королемъ и личныхъ переговоровъ относительно будущихъ совмѣстныхъ дѣйствій.
17 ноября Царь объявилъ генераламъ о своемъ намѣреніи и утромъ 18-го, ввѣривъ командованіе арміей герцогу де-Круа и снабдивъ его подробными инструкціями, отбылъ въ направленіи на Новгородъ.
Карлъ XII, получившій свѣдѣнія о печальномъ состоянии осаждающей Нарву русской армии, безъ колебанія принялъ рѣшеніе немедленно атаковать, несмотря на огромное неравенство силъ. По его свѣдѣніямъ, въ рядахъ русской армии было 80 тысячъ бойцовъ. «Шведамъ ли бояться русскихъ мужиковъ», говорилъ король осторожнымъ совѣтникамъ. Упоенный уже боевымъ успѣхомъ, король вѣрилъ въ побѣду, и эта увѣренность вождя перелилась въ ряды его небольшой, но во всѣхъ отношеніяхъ превосходной армии.
Передъ шведами была многочисленная, но не спаянная въ одинъ грозный живой организмъ, русская армія. Эта армія была укрыта за длинной линіей неуклюже насыпанныхъ валовъ. Узкая полоса между контръ- и циркумвалаціонными линіями лишала возможности русскія войска маневрировать, оказывать поддержку сосѣдямъ. Кусты и болота въ тылу также затрудняли движеніе.
Растянувшись на 7 верстъ по фронту, безъ резерва, имѣя вражескую крѣпость въ тылу, русская армія въ случаѣ неудачи могла воспользоваться для отступленія лишь однимъ пловучимъ мостомъ, находившимся за правымъ флангомъ. Передъ центромъ растянутой позиціи зловѣще возвышалась высота Германсбергъ, занятая лишь слабыми частями русскихъ.
При столь неблагопріятной матеріальной обстановкѣ, сложившейся для нашей арміи, тяжела была и обстановка моральная. Царь, столь обаятельно дѣйствовавшій на войска, отсутствовалъ. Иноземные начальники во главѣ съ иностранцемъ главнокомандующимъ чужды были войскамъ. Между ними и солдатами не было той близости, того взаимнаго довѣрія и уваженія, ко-
