была, по свидѣтельству фонъ-Мелле, очень довольна этимъ эдиктомъ; тѣмъ не менѣе въ торговлѣ талеръ еще долгое время продолжалъ цѣниться въ 48 шиллинговъ, по причинѣ бо̀льшаго удобства этой послѣдней цифры для дѣленія и счета.
была, по свидетельству фон Мелле, очень довольна этим эдиктом; тем не менее в торговле талер еще долгое время продолжал цениться в 48 шиллингов по причине большего удобства этой последней цифры для деления и счета.
Вторымъ торговымъ кризисомъ, занесеннымъ въ лѣтописи исторіи, былъ кризисъ, вызванный въ Голландіи сумасшедшими спекуляціями на тюльпаны въ XVII столѣтіи.
Въ 1554 году тюльпанъ былъ привезенъ изъ Адріанополя въ западную Европу естествоиспытателемъ Бусбекомъ. Когда этотъ цвѣтокъ, постепенно распространяясь и размножаясь, былъ аклиматизированъ и въ Нидерландахъ, онъ сдѣлался предметомъ такого страстнаго любительскаго увлеченія, что въ 1634—1638 гг. увлеченіе это приняло характеръ настоящей маніи; а эта манія сдѣлалась богатымъ источникомъ наживы для спекулянтовъ, преимущественно въ городахъ: Амстердамѣ, Утрехтѣ, Роттердамѣ, Алькмарѣ, Лейденѣ, Гарлемѣ, Энкуизенѣ, Віаненѣ, Горнѣ и Меденбликѣ. Торговля тюльпанами велась также, какъ и всякая другая биржевая афера, при чемъ мѣриломъ цѣнности принимался вѣсъ луковицы. Деньги, помѣстья, дома, скотъ, домашняя утварь, одежда — все отдавалось и прозакладывалось за луковицы тюльпановъ.
Въ одномъ старинномъ сочиненіи (de opkomst en ondergang van Flora, Amsterdam 1643) разсказывается: дворяне, купцы, ремесленники, матросы, крестьяне, носильщики тяжестей, трубочисты, батраки, служанки, торговки тряпьемъ и т. д. — всѣ были одержимы одной и той же страстью. Сначала всѣ оставались въ барышахъ и многіе наживались оборотами, такъ что, употребляя выраженіе, бывшее послѣ крестьянской войны въ большомъ ходу въ Германіи и заимствованное оттуда голландцами, — становились настоящими „господами Ганзейцами“. Во всѣхъ городахъ были избраны харчевни, замѣнявшія биржу, и въ этихъ харчевняхъ знатные люди и простолюдины покупали и продавали цвѣты и скрѣпляли заключенныя сдѣлки обильными угощеніями. Тутъ же, къ ихъ услугамъ, имѣлись нотаріусы и писцы.
„Исторія тюльпаноманіи въ Голландіи, говоритъ Джонъ Фрэнсисъ, въ поучительности не уступитъ исторіи любого другого подобнаго періода. Въ 1634 г. главнѣйшіе нидерландскіе города были вовлечены въ барышничество, которое, поощряя биржевую игру, губило солидную торговлю, служило приманкой для ненасытности богачей и для алчности бѣдняковъ, поднимало цѣну цвѣточной луковицы выше, чѣмъ собственный ея вѣсъ золотомъ, и кончилось, какъ кончаются всѣ подобные періоды, бѣдствіемъ и отчаяньемъ. Многіе разорились въ
Вторым торговым кризисом, занесенным в летописи истории, был кризис, вызванный в Голландии сумасшедшими спекуляциями на тюльпаны в XVII столетии.
В 1554 году тюльпан был привезен из Адрианополя в Западную Европу естествоиспытателем Бусбеком. Когда этот цветок, постепенно распространяясь и размножаясь, был акклиматизирован и в Нидерландах, он сделался предметом такого страстного любительского увлечения, что в 1634—1638 годах увлечение это приняло характер настоящей мании; а эта мания сделалась богатым источником наживы для спекулянтов, преимущественно в городах: Амстердаме, Утрехте, Роттердаме, Алькмаре, Лейдене, Гарлеме, Энкуизене, Вианене, Горне и Меденблике. Торговля тюльпанами велась так же, как и всякая другая биржевая афера, причем мерилом ценности принимался вес луковицы. Деньги, поместья, дома, скот, домашняя утварь, одежда — все отдавалось и прозакладывалось за луковицы тюльпанов.
В одном старинном сочинении («De opkomst en ondergang van Flora», Amsterdam 1643) рассказывается: дворяне, купцы, ремесленники, матросы, крестьяне, носильщики тяжестей, трубочисты, батраки, служанки, торговки тряпьем и так далее — все были одержимы одной и той же страстью. Сначала все оставались в барышах, и многие наживались оборотами, так что, употребляя выражение, бывшее после крестьянской войны в большом ходу в Германии и заимствованное оттуда голландцами, — становились настоящими «господами ганзейцами». Во всех городах были избраны харчевни, заменявшие биржу, и в этих харчевнях знатные люди и простолюдины покупали и продавали цветы и скрепляли заключенные сделки обильными угощениями. Тут же к их услугам имелись нотариусы и писцы.
«История тюльпаномании в Голландии, — говорит Джон Фрэнсис, — в поучительности не уступит истории любого другого подобного периода. В 1634 году главнейшие нидерландские города были вовлечены в барышничество, которое, поощряя биржевую игру, губило солидную торговлю, служило приманкой для ненасытности богачей и для алчности бедняков, поднимало цену цветочной луковицы выше, чем собственный ее вес золотом, и кончилось, как кончаются все подобные периоды, бедствием и отчаяньем. Многие разорились в-
