«сложенное свирепство стихий», гармоническое движение пушкинского космоса.
М.Ю. Лермонтов с осознанным достоинством говорил о своём очень рано состоявшемся знакомстве со сводом разнообразных философских систем. Поэт, всем своим существом услышавший, как «звезда с звездою говорит», одним из первых приник к тайнам происхождения и истории Вселенной:
...Верить я готов,
Что наш безлучный мир — лишь
прах могильный,
Другого, — горсть земли, в борьбе
веков
Случайно уцелевшая и сильно
Заброшенная в вечный круг миров…
Множество черт Вселенной «удержал в полёте, пересоздал и выразил» Ф.И. Тютчев. Здесь и Земля — «бездна раскаленна», и ещё одна, тоже раскалённая бездна — космическая. И человек между двумя горячими беспредельностями сам бесконечен.
Человек, Земля, Вселенная — нерасторжимое единство, развивающееся по общим законам природы. Не только самоотверженная любовь, но глубочайшее сердечное беспокойство поэтов-мыслителей XIX века за судьбы человечества рвутся с каждой поэтической строки о людях и космосе. Поэты настойчиво вновь и вновь рисуют человека, стоящего на пороге открытой Вселенной, испытывают его жестокими космическими стихиями, и, нет сомнения, делают это потому, что глубоко верят: действительное свидание не отвлечённого, а конкретного человека с открытым космосом всё-таки состоится.
С нарастающей силой били революционные волны в возводившиеся веками стены царизма. Новые и новые поколения поэтов-революционеров обретали потребность всестороннего преобразования мира. Написав почти за треть века тюремного заключения в царских тюрьмах пятнадцать тысяч страниц астрономических и других научных трудов, Н.А. Морозов счёл возможным заметить: «Я не сидел в крепости, а сидел во Вселенной». В числе рождённых в тюрьме книг был его сборник «Звёздные песни».
В 1912 году начинающий поэт и уже опытный революционер-пропагандист В.В. Маяковский познакомился с В.В. Хлебниковым, услышал его вопрос: «Не следует ли ждать в 1917-м падения государства?» Всегда опережающий время поэт Хлебников писал