ронъ безпрестанно движущеюся на встрѣчу мнѣ толпою, но ни сколько нерѣдѣющею. Наконецъ стемнѣло совсѣмъ; канонада затихла и все замолкло окрестъ, исключая того мѣста, гдѣ я стояла; тутъ стонъ, пискъ, визгъ, брань, крикъ чуть не свели съ ума меня и моего коня; онъ поднялся бы на дыбы, если бъ было столько простора, но какъ этого не было, то онъ храпѣлъ и лягалъ кого могъ. Боже, какъ мнѣ вырваться отсюда! гдѣ я теперь найду полкъ! Ночь дѣлается черна, не только темпа! Что̀ я буду дѣлать!! Къ великому счастію моему увидѣла я, что нѣсколько казаковъ пробиваются какъ-то непостижимо сквозь эту сжатую массу людей, лошадей, и орудій; видя ихъ ловко проскакивающихъ въ ворота, я вмигъ примкнула къ нимъ и проскочила также, но только жестоко ушибла себѣ колѣно и едва не выломила плечо. Вырвавшись на просторъ, я погладила крутую шею Алкида: жаль мнѣ тебя, вѣрный товарищъ, но нечего дѣлать, ступай въ галопъ! Отъ легкаго прикосновенія ноги, конь мой пустился
рон беспрестанно движущеюся навстречу мне толпою, но нисколько не редеющею. Наконец стемнело совсем; канонада затихла и все замолкло окрест, исключая того места, где я стояла; тут стон, писк, визг, брань, крик чуть не свели с ума меня и моего коня; он поднялся бы на дыбы, если б было столько простора, но, как этого не было, то он храпел и лягал, кого мог. Боже, как мне вырваться отсюда! где я теперь найду полк! Ночь делается черна, не только темпа! Что я буду делать!!? К великому счастию моему увидела я, что несколько казаков пробиваются как-то непостижимо сквозь эту сжатую массу людей, лошадей и орудий; видя их, ловко проскакивающих в ворота, я вмиг примкнула к ним и проскочила также, но только жестоко ушибла себе колено и едва не выломила плечо. Вырвавшись на простор, я погладила крутую шею Алкида: жаль мне тебя, верный товарищ, но нечего делать, ступай в галоп! От легкого прикосновения ноги конь мой пустился
