жаль употребить ихъ на то, для чего куплены, и онѣ живутъ у меня пока случайно куда-нибудь дѣнутся. Зная за собою эту смѣшную слабость, я думала что буду сожалѣть и объ грязныхъ Яновичахъ, если придется съ ними разставаться; однако же, слава Богу, нѣтъ! Мы идемъ въ походъ, и я чрезвычайно рада что оставляю это вѣчное, непросыхаемое болото. Вотъ одно мѣсто на всемъ Шарѣ Земномъ, куда бы я никогда уже не захотѣла возвратиться.
— Полоцкъ. Сегодня утромъ, выходя изъ костела, увидѣла я Р***; онъ шелъ очень скоро, и былъ, казалось, чѣмъ-то озабоченъ. Меня всегда очень забавляютъ его разсказы о его побѣдахъ; вѣчно онъ героемъ какого-нибудь происшествія, и изъ всякаго выходитъ увѣнчаннымъ или миртами или лаврами. Надѣясь и теперь услышать что̀-нибудь подобное, побѣжала я за нимъ, догнала, поравнялась и остановила за руку: — Чѣмъ такъ озабоченъ товарищъ? Не надобенъ ли тебѣ опять секун-
жаль употребить их на то, для чего куплены, и они живут у меня, пока случайно куда-нибудь денутся. Зная за собою эту смешную слабость, я думала, что буду сожалеть и об грязных Яновичах, если придется с ними расставаться; однако же, слава богу, нет! Мы идем в поход, и я чрезвычайно рада, что оставляю это вечное, непросыхаемое болото. Вот одно место на всем шаре земном, куда бы я никогда уже не захотела возвратиться.
Полоцк. Сегодня утром, выходя из костела, увидела я Р.; он шел очень скоро и был, казалось, чем-то озабочен. Меня всегда очень забавляют его рассказы о его победах; вечно он героем какого-нибудь происшествия и из всякого выходит увенчанным или миртами или лаврами. Надеясь и теперь услышать что-нибудь подобное, побежала я за ним, догнала, поравнялась и остановила за руку: «Чем так озабочен, товарищ? Не надобен ли тебе опять секун-
