Такъ остался мужъ на морѣ,
Богатырь на влажныхъ волнахъ.
Онъ пять лѣтъ носился въ морѣ,
Онъ пять лѣтъ и шесть качался,
И еще семь лѣтъ и восемь;
Наконецъ, плыветъ на берегъ,
Держитъ къ сушѣ безъ деревьевъ
И на косу безъ названья
На колѣняхъ проползаетъ,
Опирается руками;
Поднялся, чтобъ видѣть мѣсяцъ,
Любоваться бы на солнце,
Предъ Медвѣдицей склониться,
Поглядѣть ему на звѣзды.
Такъ родился Вейнемейненъ,
Этотъ мощный пѣснопѣвецъ;
Дочь творенья, дѣва Каве,
Мать была его родная!
Так остался муж на море,
Богатырь на влажных волнах.
Он пять лет носился в море,
Он пять лет и шесть качался,
И еще семь лет и восемь;
Наконец, плывет на берег,
Держит к суше без деревьев
И на косу без названья
На коленях проползает,
Опирается руками;
Поднялся, чтоб видеть месяц,
Любоваться бы на солнце,
Пред Медведицей склониться,
Поглядеть ему на звезды.
Так родился Вейнемейнен,
Этот мощный песнопевец;
Дочь творенья, дева Каве,
Мать была его родная!
Вотъ поднялся Вейнемейненъ,
Сталъ ногами на прибрежье,
На омытый моремъ островъ,
На равнину безъ деревьевъ.
Много лѣтъ затѣмъ онъ прожилъ,
Безпрерывно жилъ онъ дальше
Въ краѣ острова нѣмого,
На равнинѣ безъ деревьевъ.
Онъ подумалъ, поразмыслилъ,
Въ головѣ держалъ онъ долго:
Кто ему засѣетъ землю,
Кто разсыпать можетъ сѣмя?
Пеллервойненъ[1], сынъ поляны,
Это Сампса[1], стройный мальчикъ,
Вот поднялся Вейнемейнен,
Стал ногами на прибрежье,
На омытый морем остров,
На равнину без деревьев.
Много лет затем он прожил,
Беспрерывно жил он дальше
В крае острова немого,
На равнине без деревьев.
Он подумал, поразмыслил,
В голове держал он долго:
Кто ему засеет землю,
Кто рассыпать может семя?
Пеллервойнен[1], сын поляны,
Это Сампса[1], стройный мальчик,
