ka», который вышелъ отдѣльнымъ оттискомъ за нѣсколько дней до его смерти. Продолжительная болѣзнь исчерпала въ конецъ всѣ средства. Были закладываемы вещи и рукописи, но вскорѣ и къ этому послѣднему средству нельзя было прибѣгать, потому что закладывать было нечего, и пришлось жить буквально на чужой счетъ и пользоваться безплатнымъ лѣченіемъ знакома доктора. Наконецъ 12/24 ноября 1886 года Киркоръ скончался на рукахъ сестры, которой не на что было даже вернуться изъ-за границы по смерти брата. Похороны совершились скромно въ присутствіи нѣсколькихъ членовъ академіи, профессоровъ и литераторовъ, безъ стеченія публики, безъ рѣчей. Не лишнимъ будетъ замѣтить, что всѣ свои бумаги, коллекціи, картины, скульптурныя произведенія, гравюры, миніатюры и много других вещей, имѣющихъ историческое значеніе для Литвы, а также свой портретъ, писанный масляными красками, покойный завѣщалъ краковскому народному музею.
Такъ отошелъ въ вѣчность неутомимый и энергичный работникъ на полѣ науки. Жизнь его еще разъ доказала намъ, какой тернистый путь и какая печальная кончина ожидаетъ нерѣдко людей, самоотверженно бросающихся на это неблагодарное поприще. И если при этихъ ежедневныхъ примѣрахъ, наводящихъ глубокую печаль и уныніе, все таки не изсякаетъ въ людяхъ стремление къ свѣту науки, то какъ сильна должна быть въ человѣкѣ та божественная искра, которая не даетъ ему погрязнуть въ мелочахъ обыденной, повседневной жизни и постоянно побуждаетъ его къ чему то высшему! Чрезвычайно поучительна жизнь людей, подобныхъ Киркору. Они ищутъ не собственной славы, не лично выгоды, а общественной пользы, при томъ пользы духовной, а не матеріальной. Они, правда, не пролагаютъ въ наукѣ новыхъ путей, не оставляють послѣ себя капитальныхъ произведеній, которыя бы служили свѣточами для потомковъ; но вся ихъ жизнь сама по себѣ представляетъ капитальный трудъ, — трудъ черный, но въ высшей степени полезный и необходимый, потому что на немъ зиждется послѣдующая наука. Дальнѣйшие научные дѣятели большею частью забываютъ этихъ чернорабочихъ тружениковъ, или же, что еще печальнѣе, попрекаютъ ихъ, пользуясь плодами ихъ трудовъ, и не хотятъ простить имъ даже невольныхъ ошибокъ, отъ которыхъ никто не свободенъ. Киркору еще при жизни, какъ мы видѣли,
