а въ ногахъ у него, на краюшкѣ першій, сидѣлъ господинъ Канальскій.
И говорилъ откупщикъ господину Канальскому:
— Что, милѣйшій мой, надо бы мнѣ того… обѣдъ или ужинъ сочинить… обстоятельства требуютъ, дѣла… Кой кого изъ нашихъ надо къ себѣ преклонить… Какъ быть-то?
— Что-жь, можно и ужинъ и обѣдъ, любезно и учтиво одобрилъ господинъ Канальскій.
— Знаю, что можно!.. Спрашивается, что лучше?
— Съ одной стороны обѣдъ — очень хорошо, а съ другой ужинъ — прекрасно… Въ обѣдѣ болѣе солидности, положительности, — такъ сказать, серьозности больше; а въ ужинѣ болѣе интимности, развязности, веселости болѣе, однимъ словомъ игривости этой… Обѣдъ это, такъ сказать, мужъ солидный, а ужинъ — веселая лоретка…
— Гмъ!.. Ну, такъ что же лучше? вопросилъ положительный Калистратъ Стратилактовичъ.
а в ногах у него, на краюшке перший, сидел господин Канальский.
И говорил откупщик господину Канальскому:
— Что, милейший мой, надо бы мне того… обед или ужин сочинить… обстоятельства требуют, дела… Кой-кого из наших надо к себе преклонить… Как быть-то?
— Что ж, можно и ужин и обед, любезно и учтиво одобрил господин Канальский.
— Знаю, что можно!.. Спрашивается, что лучше?
— С одной стороны обед — очень хорошо, а с другой ужин — прекрасно… В обеде более солидности, положительности, — так сказать, серьёзности больше; а в ужине более интимности, развязности, веселости более, одним словом игривости этой… Обед это, так сказать, муж солидный, а ужин — веселая лоретка…
— Гм!.. Ну, так что же лучше? — вопросил положительный Калистрат Стратилактович.
