нутъ пять. Гости молчали и Полонскій молчалъ. Они созерцали другъ друга. Напрасно господинъ Канальскій, успѣвшій уже сбѣгать въ комнату за книгой и отыскать нужные стихи, подсказывалъ ему скороговоркой шопотомъ слѣдующую строку: «смуглыхъ рабынь твоихъ косы расчесаны» — господинъ Полонскій стоитъ и только дѣлаетъ незамѣтное движеніе локтемъ въ сторону суфлера, какъ обыкновенно дѣлаютъ въ такихъ положеніяхъ ученики, и шепчетъ ему въ свою очередь:
— Громче… погромче…
— «Смуглыхъ рабынь твоихъ косы расчесаны», повторилъ господинъ Канальскій.
— Гмъ, гмъ!.. «Смуглыхъ кобылъ твоихъ косы расчесаны!» откашлянувшись, брякнулъ господинъ Полонскій и опять остановился.
Общій взрывъ хохота гостей отвѣтилъ на этотъ импровизированный стишокъ.
Хозяинъ растерянъ, хозяинъ въ недоумѣніи и не знаетъ, что ему подумать: скверно ли это обстоятельство, или оно такъ и слѣдуетъ, такъ ему и быть надлежитъ? Наконецъ
нут пять. Гости молчали и Полонский молчал. Они созерцали друг друга. Напрасно господин Канальский, успевший уже сбегать в комнату за книгой и отыскать нужные стихи, подсказывал ему скороговоркой шёпотом следующую строку: «смуглых рабынь твоих косы расчесаны» — господин Полонский стоит и только делает незаметное движение локтем в сторону суфлера, как обыкновенно делают в таких положениях ученики, и шепчет ему в свою очередь:
— Громче… погромче…
— «Смуглых рабынь твоих косы расчесаны», повторил господин Канальский.
— Гм, гм!.. «Смуглых кобыл твоих косы расчесаны!» откашлянувшись, брякнул господин Полонский и опять остановился.
Общий взрыв хохота гостей ответил на этот импровизированный стишок.
Хозяин растерян, хозяин в недоумении и не знает, что ему подумать: скверно ли это обстоятельство, или оно так и следует, так ему и быть надлежит? Наконец
