бивака, въ маленькой болгарской деревушкѣ, которую мѣстные жители называютъ Чаушка-Махала.
Здѣсь провели мы нѣсколько дней, въ теченіе которыхъ у ставки Великаго Князя безпрестанно появлялись по дѣламъ службы разныя лица изъ состава штабовъ и войскъ 9-го и 11-го армейскихъ корпусовъ. Время было горячее, и потому нашъ бивакъ казался очень оживленнымъ. Все жило какою-то страстною, лихорадочною жизнью, въ которой, однако, никто не подмѣтилъ бы ни малѣйшаго сомнѣнія или упадка духа. Правда, всѣ были серьезны, сурово озабочены и злы на неудачу, но въ то же время всѣхъ оживляла какая-то твердая вѣра, что, какъ ни трудно, а въ концѣ концовъ мы сломимъ Османа. „Вторая Плевна“ представлялась намъ не болѣе, какъ временною, хотя и очень досадною, неудачей. Мы вѣрили въ свои силы, въ свое дѣло, въ его нравственную правоту, и потому сомнѣніямъ не могло быть тутъ мѣста. Кипучая дѣятельность направлялась только къ тому, чтобы скорѣе пополнить ря-
бивака, в маленькой болгарской деревушке, которую местные жители называют Чаушка-Махала.
Здесь провели мы несколько дней, в течение которых у ставки Великого Князя беспрестанно появлялись по делам службы разные лица из состава штабов и войск 9-го и 11-го армейских корпусов. Время было горячее, и потому наш бивак казался очень оживленным. Всё жило какою-то страстною, лихорадочною жизнью, в которой, однако, никто не подметил бы ни малейшего сомнения или упадка духа. Правда, все были серьезны, сурово озабочены и злы на неудачу, но в то же время всех оживляла какая-то твердая вера, что, как ни трудно, а в конце концов мы сломим Османа. „Вторая Плевна“ представлялась нам не более, как временною, хотя и очень досадною, неудачей. Мы верили в свои силы, в свое дело, в его нравственную правоту, и потому сомнениям не могло быть тут места. Кипучая деятельность направлялась только к тому, чтобы скорее пополнить ря-
