— Нѣтъ, не знакомъ. Въ первый разъ вижу.
— Ну, все равно, я васъ познакомлю. Онъ тоже никого тутъ не знаетъ. Возьмите его, пожалуйста, на время обѣда подъ свое покровительство: угощайте, подливайте, занимайте его, какъ знаете. Вы же, кстати, по жидовски говорите, — вотъ вамъ и практика.
И онъ, не слушая дальнѣйшихъ моихъ возраженій, подвелъ меня къ Соломону и представилъ насъ другъ другу. Я, въ свой чередъ, познакомилъ его съ нѣсколькими офицерами и, между прочимъ, съ бравымъ ротмистромъ М—атовымъ, командиромъ одного изъ лейбъ-казачьихъ эскадроновъ.
Обѣдать усѣлись мы поодаль, отдѣльнымъ кружкомъ, за одинъ изъ особыхъ импровизованныхъ столовъ, который, ради тѣни, прилаженъ былъ подъ стѣною какого-то сарайчика, — и Соломонъ съ нами. Усадили мы его, какъ гостя, на почетное мѣсто, въ тѣни, на концѣ стола, и подъ сѣдалище ему уступили какой-то ящикъ изъ-подъ стеариновыхъ свѣчей.
— Нет, не знаком. В первый раз вижу.
— Ну, всё равно, я вас познакомлю. Он тоже никого тут не знает. Возьмите его, пожалуйста, на время обеда под свое покровительство: угощайте, подливайте, занимайте его, как знаете. Вы же, кстати, по-жидовски говорите, — вот вам и практика.
И он, не слушая дальнейших моих возражений, подвел меня к Соломону и представил нас друг другу. Я, в свой черед, познакомил его с несколькими офицерами и, между прочим, с бравым ротмистром М—атовым, командиром одного из лейб-казачьих эскадронов.
Обедать уселись мы поодаль, отдельным кружком, за один из особых импровизованных столов, который, ради тени, прилажен был под стеною какого-то сарайчика, — и Соломон с нами. Усадили мы его, как гостя, на почетное место, в тени, на конце стола, и под седалище ему уступили какой-то ящик из-под стеариновых свечей.
