вдругъ насъ спросятъ, хорошо ли мы васъ угощали? — мы скажемъ: „хорошо“. А спросятъ затѣмъ: а кричалъ ли онъ „тронъ“? — мы должны будемъ отвѣтить: „нѣтъ, не пожелалъ крикнуть, хотя мы и предлагали“. Ну, и нехорошо.
— Но какъ же этово?.. Теперь вже поздно?
— Лучше поздно, чѣмъ никогда. Кричите „тронъ“, ваше превосходительство! „тронъ“ кричите! Не мѣшкайте! — полушопотомъ приставали къ Соломону, съ самымъ серьезнымъ видомъ, со всѣхъ сторонъ нашего стола.
— Тронъ! крикнулъ Соломонъ Соломоновичъ и даже самъ „сшпигался“ своей прыти и съёжился.
Съ главнаго стола обернулись съ вопросительнымъ видомъ въ нашу сторону.
— Это тамъ „безшабашная сотня“ проказитъ, благодушно пояснилъ, смѣясь, Дмитрій Ивановичъ, какъ бы стараясь извинить наше школьничество.
— Ну, вотъ и хорошо! Теперь можете закуривать. Не прикажете ли? — предло-
вдруг нас спросят, хорошо ли мы вас угощали? — мы скажем: „хорошо“. А спросят затем: а кричал ли он „трон“? — мы должны будем ответить: „нет, не пожелал крикнуть, хотя мы и предлагали“. Ну, и нехорошо.
— Но как же этово?.. Теперь вже поздно?
— Лучше поздно, чем никогда. Кричите „трон“, ваше превосходительство! „трон“ кричите! Не мешкайте! — полушёпотом приставали к Соломону, с самым серьезным видом, со всех сторон нашего стола.
— Трон! — крикнул Соломон Соломонович и даже сам „сшпигался“ своей прыти и съёжился.
С главного стола обернулись с вопросительным видом в нашу сторону.
— Это там „бесшабашная сотня“ проказит, — благодушно пояснил, смеясь, Дмитрий Иванович, как бы стараясь извинить наше школьничество.
— Ну, вот и хорошо! Теперь можете закуривать. Не прикажете ли? — предло-
