фонарѣ и опривѣтствовалъ насъ: „Добре́ дошле́, братушки!“
Мы попросили его дать намъ ночлегъ и пріютить куда нибудь лошадей, да задать имъ корму, за что ему хорошо будетъ заплачено.
Первымъ дѣломъ, надо было соорудить что нибудь вмѣсто стола, въ которомъ оба мы имѣли довольно настоятельную надобность: спутнику моему надо было написать кое-какія депеши и разныя распоряженія по своему дѣлу, а мнѣ настрочить двѣ коротенькія корреспонденціи въ два офиціальные органа, корреспондентомъ коихъ я состоялъ тогда, по порученію высшаго начальства, и обязанъ былъ своевременно сообщать для печати обо всѣхъ, болѣе или менѣе, выдающихся событіяхъ и фактахъ нашей военной жизни. На этотъ разъ, къ особому удовольствію Соломона Соломоновича, обязательнымъ предметомъ обѣихъ корреспонденціи было именно то дѣло, въ которомъ онъ явился контръ-агентомъ штаба и отъ котораго всѣ мы тогда ожидали самыхъ блестящихъ результатовъ
фонаре и оприветствовал нас: „Добре́ дошле́, братушки!“
Мы попросили его дать нам ночлег и приютить куда-нибудь лошадей, да задать им корму, за что ему хорошо будет заплачено.
Первым делом, надо было соорудить что-нибудь вместо стола, в котором оба мы имели довольно настоятельную надобность: спутнику моему надо было написать кое-какие депеши и разныя распоряжения по своему делу, а мне настрочить две коротенькие корреспонденции в два официальные органа, корреспондентом коих я состоял тогда, по поручению высшего начальства, и обязан был своевременно сообщать для печати обо всех, более или менее, выдающихся событиях и фактах нашей военной жизни. На этот раз, к особому удовольствию Соломона Соломоновича, обязательным предметом обеих корреспонденции было именно то дело, в котором он явился контрагентом штаба и от которого все мы тогда ожидали самых блестящих результатов
