— Впрочемъ, чего же намъ и ждать? Самое подходящее мѣсто!
Мать, Маріанна Антоновна Слива, стояла у окна, смотря на гостинодворскіе склады. Огня не было зажжено, и свѣтъ проникалъ только съ улицы да изъ коридорнаго окна надъ дверью, ничѣмъ не занавѣшаннаго.
— Отчего вы въ темнотѣ, мама!
— Развѣ темно? Я не замѣтила, задумалась.
— Устала я очень!
Маріанна Антоновна быстро повернулась. Она казалась, скорѣе, сестрою, нежели матерью Розы. Круглое лицо съ широко разставленными и приподнятыми скулами, живые, темные глаза и блестящіе черные волосы были нѣжны, но вмѣстѣ съ тѣмъ, энергичны. Дочь казалась болѣе элегической, съ капризнымъ ртомъ и блѣдными, слегка одутловатыми щеками.
— Зачѣмъ же ты ходила? Я тебѣ говорила, что этого совсѣмъ не нужно: я все сдѣлаю, я отыщу брата Эспера, и онъ все устроитъ.
— Что онъ тамъ устроитъ!
— Что можетъ. Теперь нужно дѣлать, что можно, не мечтать, немного пожаться. Что жъ дѣлать? У насъ есть крыша и хлѣбъ, и за это слава Богу! У другихъ и того нѣтъ!
— Что же, мама, вы сравниваете насъ съ нищими? Конечно, имъ еще хуже, но они къ этому привыкли.
— У насъ ничего нѣтъ, значитъ мы — нищіе.
— У насъ есть фамилія — Слива, значитъ, мы не можемъ быть нищими. Если бы былъ живъ отецъ!
— Тадеушъ понялъ бы меня…
Дочь сомнительно покачала головой, отодвинула стулъ отъ стѣны, по которой ползъ тараканъ, и, помолчавъ, начала:
— Ты не выходила, мама?
— Впрочем, чего же нам и ждать? Самое подходящее место!
Мать, Марианна Антоновна Слива, стояла у окна, смотря на гостинодворские склады. Огня не было зажжено, и свет проникал только с улицы да из коридорного окна над дверью, ничем не занавешанного.
— Отчего вы в темноте, мама!
— Разве темно? Я не заметила, задумалась.
— Устала я очень!
Марианна Антоновна быстро повернулась. Она казалась, скорее, сестрою, нежели матерью Розы. Круглое лицо с широко расставленными и приподнятыми скулами, живые, темные глаза и блестящие черные волосы были нежны, но вместе с тем, энергичны. Дочь казалась более элегической, с капризным ртом и бледными, слегка одутловатыми щеками.
— Зачем же ты ходила? Я тебе говорила, что этого совсем не нужно: я всё сделаю, я отыщу брата Эспера, и он всё устроит.
— Что он там устроит!
— Что может. Теперь нужно делать, что можно, не мечтать, немного пожаться. Что ж делать? У нас есть крыша и хлеб, и за это слава Богу! У других и того нет!
— Что же, мама, вы сравниваете нас с нищими? Конечно, им еще хуже, но они к этому привыкли.
— У нас ничего нет, значит мы — нищие.
— У нас есть фамилия — Слива, значит, мы не можем быть нищими. Если бы был жив отец!
— Тадеуш понял бы меня…
Дочь сомнительно покачала головой, отодвинула стул от стены, по которой полз таракан, и, помолчав, начала:
— Ты не выходила, мама?
