— Да, да… я понимаю… я вижу… Но какъ же это могло случиться? Какая ужасная встрѣча!
— Теперь для всѣхъ странное и неизвѣстно время, — замѣтила вскользь Маріанна Антоновна.
— Значитъ, эта дѣвушка…
— Моя дочь, Роза…
— Сколько же ей лѣтъ?
— Семнадцать.
— Боже мой! Семнадцать лѣтъ прошло!..
Оба замолкли, наконецъ, Слива тихо сказала:
— Вы видите, теперь, что я не могла отпустить Розу къ вамъ заниматься…
— Конечно, конечно… хотя я не знаю, почему.
Маріанна Антоновна въ волненіи встала и, ходя мимо Роланова, говорила отрывисто:
— Я слишкомъ хорошо знаю васъ, знаю себя и свою дочь. Одно только мнѣ странно: какъ вы не понимаете, что теперь намъ лучше не видаться.
— Отчего?
— Ну, оттого, что теперь такое время, мы совершенно разорены… мнѣ бы не хотѣлось…
— Да. Я забылъ… вѣдь, у васъ имѣніе тамъ!..
— У насъ ничего нѣтъ!
Маріанна Антоновна такъ произнесла послѣднюю фразу, такъ послѣ нея умолкла, что гость могъ только пробормотать: „простите“, и умолкъ самъ.
Хозяйка начала, словно съ трудомъ выговаривая:
— Калистъ Петровичъ, я почти догадываюсь, о чемъ вы думаете. Я думаю о томъ же. О томъ, что было, или, вѣрнѣе, могло быть семнадцать лѣтъ тому назадъ. Но если эти мысли заставляютъ васъ искать средства какъ бы мнѣ теперь помочь…
И искать нечего: все мое къ вашимъ услугамъ!
— Позвольте!.. То меня онѣ же заставляютъ от-
— Да, да… я понимаю… я вижу… Но как же это могло случиться? Какая ужасная встреча!
— Теперь для всех странное и неизвестно время, — заметила вскользь Марианна Антоновна.
— Значит, эта девушка…
— Моя дочь, Роза…
— Сколько же ей лет?
— Семнадцать.
— Боже мой! Семнадцать лет прошло!..
Оба замолкли, наконец, Слива тихо сказала:
— Вы видите, теперь, что я не могла отпустить Розу к вам заниматься…
— Конечно, конечно… хотя я не знаю, почему.
Марианна Антоновна в волнении встала и, ходя мимо Роланова, говорила отрывисто:
— Я слишком хорошо знаю вас, знаю себя и свою дочь. Одно только мне странно: как вы не понимаете, что теперь нам лучше не видаться.
— Отчего?
— Ну, оттого, что теперь такое время, мы совершенно разорены… мне бы не хотелось…
— Да. Я забыл… ведь, у вас имение там!..
— У нас ничего нет!
Марианна Антоновна так произнесла последнюю фразу, так после неё умолкла, что гость мог только пробормотать: „простите“, и умолк сам.
Хозяйка начала, словно с трудом выговаривая:
— Калист Петрович, я почти догадываюсь, о чём вы думаете. Я думаю о том же. О том, что было, или, вернее, могло быть семнадцать лет тому назад. Но если эти мысли заставляют вас искать средства как бы мне теперь помочь…
И искать нечего: всё мое к вашим услугам!
— Позвольте!.. То меня они же заставляют от-
