Горничная успокоилась и начала мести. Гриша стоялъ, не выпуская изъ рукъ фуражки, и осматривалъ вражескій станъ. Впрочемъ, онъ почему-то не думалъ о томъ, что вотъ этотъ балконъ, столъ, занавѣски, тарелки со слѣдами сладкаго пирога съ малиной, — принадлежатъ нѣмцамъ. Все было странно, какъ во всякомъ чужомъ мѣстѣ, но нисколько не непріятно.
— Вчера за водой ходила, цѣлый десятокъ груздей нашла, — замѣтила вдругъ горничная, очевидно, чтобы занять посѣтителя.
— А мама уже варенье сварила.
— Почемъ Матвѣй-то вамъ носитъ? Онъ всегда дорожится не въ свою голову.
— Я не знаю. Зато у него ягоды крупнѣе.
— Разсказывайте! Будутъ на судейскія дачи хорошія ягоды носить!
— Конечно. Наша дача ближе къ дорогѣ, къ намъ первымъ и приносятъ, а вамъ одна дрянь остается. Горничная даже остановилась мести и съ искреннимъ сожалѣніемъ воскликнула:
— Разсчиталъ! Такъ вѣдь къ вамъ Матвѣй носитъ, а къ намъ Сергѣй. Сергѣй-то мимо васъ идетъ, даже не глядитъ. Хоть озолотите его, не продастъ.
— Отчего же не продастъ?
— Вотъ ты и подумай, отчего. Значитъ, хороши господа, что даже ягодникъ гнушается!
Гришѣ хотѣлось еще что-то сказать, но на балконъ влетѣла Фря съ ракеткой въ рукахъ. Влетѣвъ, она остановилась и, замѣтивъ Гришу, обратилась къ нему съ холодной учтивостью:
— Чего тебѣ нужно, дуракъ?
— Сама дура! Я съ тобой и разговаривать-то не хочу.
— Зачѣмъ же ты пришелъ?
Горничная успокоилась и начала мести. Гриша стоял, не выпуская из рук фуражки, и осматривал вражеский стан. Впрочем, он почему-то не думал о том, что вот этот балкон, стол, занавески, тарелки со следами сладкого пирога с малиной, — принадлежат немцам. Всё было странно, как во всяком чужом месте, но нисколько не неприятно.
— Вчера за водой ходила, целый десяток груздей нашла, — заметила вдруг горничная, очевидно, чтобы занять посетителя.
— А мама уже варенье сварила.
— Почем Матвей-то вам носит? Он всегда дорожится не в свою голову.
— Я не знаю. Зато у него ягоды крупнее.
— Рассказывайте! Будут на судейские дачи хорошие ягоды носить!
— Конечно. Наша дача ближе к дороге, к нам первым и приносят, а вам одна дрянь остается. Горничная даже остановилась мести и с искренним сожалением воскликнула:
— Рассчитал! Так ведь к вам Матвей носит, а к нам Сергей. Сергей-то мимо вас идет, даже не глядит. Хоть озолотите его, не продаст.
— Отчего же не продаст?
— Вот ты и подумай, отчего. Значит, хороши господа, что даже ягодник гнушается!
Грише хотелось еще что-то сказать, но на балкон влетела Фря с ракеткой в руках. Влетев, она остановилась и, заметив Гришу, обратилась к нему с холодной учтивостью:
— Чего тебе нужно, дурак?
— Сама дура! Я с тобой и разговаривать-то не хочу.
— Зачем же ты пришел?
