Клодина совсѣмъ развеселилась и все тащила пить кофе, по было уже поздно. Простились, какъ подруги. Миссъ Брайтонъ, будто собравшись съ духомъ, вдругъ сказала:
— Простите меня, m-lle, но позвольте мнѣ какъ-нибудь зайти къ вамъ. Вы мнѣ разскажете что-нибудь о Владимірѣ Петровичѣ.
— Конечно, конечно, я вамъ разскажу про него такія штучки! — воскликнула Клодина, смѣясь.
Екатерина Петровна ее остановила:
— Ну, слишкомъ много не болтайте, Клодина. Не забывайте, что это — англійская дѣвица.
— Нѣтъ! — отозвалась англичанка, — все… мнѣ можно и штучки… ничего!…
— Но, милая, мы вотъ такъ говоримъ, а Володя пріѣдетъ и женится на барышнѣ нашего круга, которую будетъ любить.
Обѣ слушательницы посмотрѣли удивленно.
— Ну да, — начала Клодина, — что-жъ дѣлать! Всякій можетъ остепениться! А человѣкъ ко всему приноравливается. Я не умру. Нѣтъ. Я слишкомъ весела для этого!
— А я? — замѣтила миссъ Брайтонъ, — а я, что же? Я не измѣнюсь конечно! Вѣдь я не ищу никакихъ правъ, я просто люблю!
Клодина совсем развеселилась и всё тащила пить кофе, по было уже поздно. Простились, как подруги. Мисс Брайтон, будто собравшись с духом, вдруг сказала:
— Простите меня, m-lle, но позвольте мне как-нибудь зайти к вам. Вы мне расскажете что-нибудь о Владимире Петровиче.
— Конечно, конечно, я вам расскажу про него такие штучки! — воскликнула Клодина, смеясь.
Екатерина Петровна ее остановила:
— Ну, слишком много не болтайте, Клодина. Не забывайте, что это — английская девица.
— Нет! — отозвалась англичанка, — всё… мне можно и штучки… ничего!…
— Но, милая, мы вот так говорим, а Володя приедет и женится на барышне нашего круга, которую будет любить.
Обе слушательницы посмотрели удивленно.
— Ну да, — начала Клодина, — что ж делать! Всякий может остепениться! А человек ко всему приноравливается. Я не умру. Нет. Я слишком весела для этого!
— А я? — заметила мисс Брайтон, — а я, что же? Я не изменюсь конечно! Ведь я не ищу никаких прав, я просто люблю!
