— Павелъ Андреевичъ?
— Ну да, Павелъ Андреевичъ Долининъ, лейбъ-гвардіи Семеновскаго полка.
— Ахъ, да! вотъ какъ? Что же, они долго здѣсь пробудутъ? — лопотала нѣмка, но швейцаръ молча отворялъ ей двери.
— Павелъ Андреевичъ! Павелъ Андреевичъ, — твердила она, идя домой, — Павлуша, Паля, Павля, Павликъ; Поль! — рѣшила она вдругъ.
Она еле отвѣчала Каролинѣ Ивановнѣ, думая: «Неловко, что я человѣку не дала на чай! Ну завтра зайду и можно дать 25 копеекъ. Номеръ дома забыла посмотрѣть… Ну, и такъ помню: второй отъ угла налѣво, кажется, красный».
— Милый Поль! — сказала она вслухъ и сѣла къ окну.
Женщины одѣвались съ возможною тщательностью, собираясь на именины къ дальней родственницѣ. Племянница слегка ворчала, не желая надѣвать наряднаго платья и говоря:
— Это — смѣшно, танта, въ такую грязь на-
— Павел Андреевич?
— Ну да, Павел Андреевич Долинин, лейб-гвардии Семеновского полка.
— Ах, да! вот как? Что же, они долго здесь пробудут? — лопотала немка, но швейцар молча отворял ей двери.
— Павел Андреевич! Павел Андреевич, — твердила она, идя домой, — Павлуша, Паля, Павля, Павлик; Поль! — решила она вдруг.
Она еле отвечала Каролине Ивановне, думая: «Неловко, что я человеку не дала на чай! Ну завтра зайду и можно дать 25 копеек. Номер дома забыла посмотреть… Ну, и так помню: второй от угла налево, кажется, красный».
— Милый Поль! — сказала она вслух и села к окну.
Женщины одевались с возможною тщательностью, собираясь на именины к дальней родственнице. Племянница слегка ворчала, не желая надевать нарядного платья и говоря:
— Это — смешно, танта, в такую грязь на-
