знаетъ что, чорта дразнить, И вѣдь если человѣкъ грѣха не дѣлаетъ и правила исполняетъ, а въ ихъ надобность и спасительность не вѣритъ, такъ это хуже, чѣмъ не исполнять, да вѣрить. А какъ вѣрить, когда не вѣрится? Какъ не знать, что знаешь, не помнить того, что помнишь? И тутъ нельзя судить: это мудро, это я буду исполнять, а то — пустяки, необязательно: кто тебя поставилъ судить такъ? Покуда церковью не отмѣнены, всѣ правила должны исполняться, и должны мы чуждаться свѣтскихъ искусствъ, не лѣчиться у докторовъ-иновѣрцевъ, всѣ посты соблюдать. Старое православіе только старики лѣсные могутъ держать, а зачѣмъ я буду зваться тѣмъ, чѣмъ не состою и состоять чѣмъ нужнымъ не считаю? А какъ я могу думать, что только наша кучка спасется, а весь міръ во грѣхѣ лежитъ? А, не думая этого, какъ я могу старообрядцемъ считаться? Также и всякую другую вѣру и жизнь, всѣ чужія уничижающія принять жестоко, а всѣ заразъ понимая, правовѣрнымъ ни въ какой быть не можешь.
Голосъ Саши стихъ и снова раздался, такъ какъ Ваня, лежа на кровати, ничего не отвѣчалъ изъ темноты.
знает что, чёрта дразнить, И ведь если человек греха не делает и правила исполняет, а в их надобность и спасительность не верит, так это хуже, чем не исполнять, да верить. А как верить, когда не верится? Как не знать, что знаешь, не помнить того, что помнишь? И тут нельзя судить: это мудро, это я буду исполнять, а то — пустяки, необязательно: кто тебя поставил судить так? Покуда церковью не отменены, все правила должны исполняться, и должны мы чуждаться светских искусств, не лечиться у докторов-иноверцев, все посты соблюдать. Старое православие только старики лесные могут держать, а зачем я буду зваться тем, чем не состою и состоять чем нужным не считаю? А как я могу думать, что только наша кучка спасется, а весь мир во грехе лежит? А, не думая этого, как я могу старообрядцем считаться? Также и всякую другую веру и жизнь, все чужие уничижающие принять жестоко, а всё за раз понимая, правоверным ни в какой быть не можешь.
Голос Саши стих и снова раздался, так как Ваня, лежа на кровати, ничего не отвечал из темноты.
