димость его преступленья исчезнетъ тотчасъ, какъ вы узнаете, что я не женщина, а человѣкъ, спасавшійся отъ убійцъ и счастливый, найти пріютъ подъ кровомъ этой обители. Богъ свидѣтель мнѣ и кромѣ того сама природа показываетъ справедливость моихъ словъ». Тутъ я приподнялъ робу и пока братія, пораженная видомъ того, что видятъ у человѣка, не имѣющаго штановъ, и подымающаго юбку до пояса, была неподвижна, я быстро вышелъ, изъ боковой двери въ садъ, откуда и прошелъ безъ труда на улицу.
Убѣдившись, насколько мало женское платье предохраняетъ отъ случайностей, я прежде всего позаботился отъ него избавиться. Спрятавъ свою одежду въ кусты у большой дороги, я сталъ громко вопить о помощи, какъ бы ограбленный до гола, пока проѣзжавшій крестьянинъ, подвезши меня къ своему дому, не подѣлился со мною старыми штанами и потертымъ камзоломъ. У хозяина находился нѣкій купецъ изъ Венеціи, который, тронутый моимъ положеніемъ и, кажется, моею наружностью, предложилъ
димость его преступленья исчезнет тотчас, как вы узнаете, что я не женщина, а человек, спасавшийся от убийц и счастливый, найти приют под кровом этой обители. Бог свидетель мне и кроме того сама природа показывает справедливость моих слов». Тут я приподнял робу и пока братия, пораженная видом того, что видят у человека, не имеющего штанов, и подымающего юбку до пояса, была неподвижна, я быстро вышел, из боковой двери в сад, откуда и прошел без труда на улицу.
Убедившись, насколько мало женское платье предохраняет от случайностей, я прежде всего позаботился от него избавиться. Спрятав свою одежду в кусты у большой дороги, я стал громко вопить о помощи, как бы ограбленный до гола, пока проезжавший крестьянин, подвезши меня к своему дому, не поделился со мною старыми штанами и потертым камзолом. У хозяина находился некий купец из Венеции, который, тронутый моим положением и, кажется, моею наружностью, предложил
